– Пришло время, американец. Я отведу тебя на путешествие по преисподней, чтобы определить, достоин ли ты. Этого требует египетская Книга мертвых.
– Какая еще преисподняя?
– Когда британцы загнали Черную Бороду в угол в Каролине, он заставил свою команду спуститься в трюм и зажечь факелы, чтобы дым и вонь дали им понять, что ждет их в аду. Он хотел, чтобы его моряки боялись загробной жизни настолько, что никогда не согласились бы пойти на виселицу. Этот ад заставил их драться, как демоны. У нас в Ложе есть иной обряд очищения и информирования. Это подготовит тебя для Авроры.
– Мне что, нужно снова стать непорочным девственником?
Озирис повел рукой в сторону мрачно светящегося люка.
– Девственность, я так понимаю, не вариант. Мы будем судить о тебе по твоей храбрости и твоей душе.
– По моей душе? У тебя самого вместо нее кусок угля!
– Вопрос в тебе и Авроре.
Иногда остается лишь подыгрывать в поисках подходящего шанса. Я отправился к люку, вдохнул спертый воздух, полный благовоний и дыма, и решил-таки отправиться в путешествие по царству Аида. Озирис шел за мной по пятам, и я спустился на нижнюю палубу, горячую и дымную от сотен мерцающих свечей.
Я оказался в царстве снов, наполненном существами из кошмаров фараонов. Члены Ложи (я так понимаю, это были именно они) водрузили на себя головы ведьмовских тварей. Одетые в белые, черные и фиолетовые мантии, они кивали и раскачивали головами шакалов, ястребов, гадюк и львов. Вместо глазных яблок зияли черные дыры, а их мантии были столь бесформенными, что не представлялось возможным определить, кто стоит перед тобой – мужчина или женщина. В желтом мареве этого дымного ада поблескивали клювы и белые клыки, и длинные когти тянулись ко мне, хватая меня за одежду и втягивая меня в чрево судна. Я кашлял, слезы ручьем текли по моему лицу, пока они кружили меня в демонском танце. Трубы и барабаны издавали странную, примитивную языческую музыку. Мне влили в рот какой-то эликсир, и я проглотил его, от чего мое головокружение лишь усилилось.
Наконец, меня толкнули еще глубже в толпу собравшихся, чудовища тянули меня за рукава. Появилась древняя сморщенная цыганка – может быть, какая-то аристократка в оригинальном костюме, а может, и настоящая ведьма с Карпат, – я же с трудом что-либо соображал. В руках она держала крохотные латунные весы.
– На одну чашу мы положим твои грехи, а на другую – перо, слышишь ты меня, пилигрим? – спросила она со стеклянным блеском в глазах и положила на одну чашечку весов легкое перышко. – Тех, чьи добрые дела не перевесят чашу весов в их пользу, поглотит крокодил.