Мы выдержали тяжелый взгляд друг друга, затем начали улыбаться и, наконец, рассмеялись. Он выпрыгнул из своей субмарины с тем, чтобы мы могли обняться в странном танце шотландцев Северо-Западной компании, обычно исполняемом над скрещенными палашами, ликуя по поводу нашего взаимного воскрешения. Мы выжили, и мы вместе!
Это было хорошим предзнаменованием.
Кювье откашлялся.
– Судя по всему, это означает, что вы действительно знакомы друг с другом?
– Да, встречались на американской границе; Пьер был моим компаньоном в поисках нордических артефактов и исследованиях Дикого Запада. Он единственный из всех моих знакомых, кого не берут пули.
– Пока что только одна пуля. – Мой приятель говорил о пуле из пистолета Авроры Сомерсет, попавшей в медальон Ложи египетского обряда, который Пьер Рэдиссон стянул у ее брата – садиста Сесила. Тогда он вроде как восстал из мертвых, но в итоге исчез из нашего номера в Сент-Луисе. Я думал, что Пьер вернулся обратно в бескрайние неизведанные дали, но вот он здесь, передо мной, в тысячах миль от того места, где мы расстались в последний раз. – Кто знает, может, на ней мое везение и закончилось, – сказал он.
– Зато мое, судя по всему, не закончилось, раз уж я встретил тебя здесь, дружище. Но что ты делаешь в Тулоне? Клянусь пикой Посейдона, это самый приятный сюрприз за последнее время!
– Осел, ты пробудил мой интерес к окружающему миру. Сезон заготовки пушнины уже закончился, вот я и погреб домой, в Монреаль. Там нашел корабль, который нужно было подремонтировать, хотя я и считаю, что зависеть от парусов и ветра – это скорее для женщин. И вот я в Европе, и благодаря последнему мирному договору мне посчастливилось попасть во Францию, но к тому моменту, когда я узнал, куда ты направился, ты уже был в пути. Я сразу подумал, что старый добрый осел знает, как привлечь к себе внимание. Вот и решил, что на берегу Средиземного моря рано или поздно услышу о тебе. И действительно, не прошло и пары недель, как берберский корабль выбрасывает на берег посреди Тулона трех бывших рабов, ругающихся на полуамериканском диалекте, как пьяные сапожники. Я сразу подумал: «Звучит как осел». И я отправляюсь работать на этого колдуна, – он указал рукой на Кювье, – подозревая, что и ты скоро нарисуешься на горизонте. И вот ты здесь.
– Почему он зовет вас ослом? – спросил Кювье.
– Потому что Гейдж не знает, как правильно работать веслами, хотя великий Пьер и пытался обучить его. Вы тоже осел. Все мужчины, не умеющие грести веслами в северном каноэ, – настоящие ослы. И вы только посмотрите на эту посудину! Мой бог, только ослы-колдуны могли придумать такую идиотскую идею, как погружение под воду.