– Куда ты? – позвал его Сомик, но Олег не ответил.
Упруго такнул пистолетный выстрел. Двуха, прыгнув к стрелявшему, отобрал пистолет и, сцепив от натуги зубы, разорвал оружие надвое.
– Еще кто-нибудь шмальнет, руки переломаю!.. – выкрикнул он. – Я не шучу.
– Чего делать-то, шеф? – с хорошо заметными истерическими нотками в голосе обратился один из охранников к своему начальнику. – Это ж… что они творят?.. Это ж… уму непостижимо!..
Крабоподобный был, видимо, человеком неглупым. По крайней мере, ситуацию он оценил верно.
– Отходим! – скомандовал он.
– Весьма разумно, – похвалил Сомик.
– Только волыны оставьте, – присовокупил Двуха. – А то кто вас знает, с перепугу пуляться начнете. А на мне костюм новый. Бросай волыны, задрыги!
– Н-не имеем права… – Начальник охраны, дрожа выпученными глазами, встал перед ним – на безопасном, впрочем, расстоянии. – Оружие ведь… под расписку получено…
– Потом заберете, – безапелляционно объявил Двуха. – Никуда оно не денется, слово даю. Отойдите на полсотни шагов и стойте смирно, пока не получите дальнейших распоряжений.
Начальник охраны беспомощно оглянулся. Чиновники в полном составе резво бежали к своим машинам.
– От меня – распоряжений, – уточнил Двуха.
– Раненых дозволите забрать?
– Что мы, звери, что ли? Забирайте, конечно.
Олег остановился. Экскаватор, не доехав до него всего нескольких метров, вдруг тоже затормозил.
На виске Трегрея вспухла синяя жилка.
Через лобовое стекло кабины экскаватора было хорошо видно, как лицо водителя – только что тревожно сосредоточенное – вдруг обмякло, точно водитель этот уснул с открытыми глазами. Но тело его продолжало двигаться: ноги нажимали на педали, руки перебирали рычаги.
Экскаватор развернулся и, угрожающе задрав ковш, поехал в обратном направлении, все набирая скорость. Он добрался до автомобилей скорее, чем туда добежали чиновники. А добравшись, принялся методично крушить чиновничий автопарк – чудовищный ковш раз за разом вздымался и опускался, знаменуя каждое поступательное движение звоном стекла и металлическим скрежетом. Когда все шесть дорогих иномарок были превращены в бесформенные лепешки, экскаватор замер. Занесенный для очередного удара ковш застыл в остывающем вечернем воздухе. Минутой позже (чиновники, не осмелившись предпринять ни единой попытки остановить вакханалию, вразнобой вскарабкались на трассу и пешком припустили по ней в сторону города) – минутой позже из высокой кабины экскаватора выкатился водитель.
Схватив себя за волосы, он закружился, поминутно приседая, вокруг учиненного им же разгрома. При этом он отчаянно вопил: