– Не буду спорить, – пожал я плечами, в свою очередь, подхватывая кусочек мяса и отправляя его в рот.
– Здесь не с чем спорить. И не о чем говорить. Я стал стар и брюзглив, совсем как те деревенские старики, над которыми мы любили подсмеиваться втихую и беззлобно, когда были детьми…
– Не думаю, что деревенские старики успели уничтожить столько нежити и прочей тьмы за свою жизнь, – заметил я. – Мечом, огнем и верой.
– Мечом, огнем и верой, – повторил отец Флатис. – Девиз ордена Искореняющих Ересь. Не знал, что ты его знаешь.
– Просто всплыло в памяти, – признался я. – Словно выползло из какого-то темного закоулка души.
– Это хорошо, что ты вспомнил про свою душу. Именно о ней я и хотел с тобой побеседовать, Корне. О твоей бессмертной душе. На самом деле бессмертной, это не просто красивые слова, взятые из сочинения богослова. В отличие от тела, от бренной оболочки, душа существует вечно. И для тебя, Корне, это означает долгие годы, наполненные мучениями.
– Вот тут я несколько недопонял, отче, – удивленно произнес я. – Пророчите мне попадание в ад?
– Хуже! Гораздо хуже! – буркнул старик. – Тебе нет ходу ни в ад, ни в рай! Ведь ты уже умирал, верно?
– Было дело, – кивнул я, начиная понимать, куда клонит старый священник.
– И тебя вернули. Потому как нет места твоей душе ТАМ. Я могу поверить, что душа вернулась из ада или рая. Так уже случалось. Тот же Риз Мертвящий скорбный тому пример – при помощи темной магии некромантии можно вырвать оттуда душу и при помощи мерзких ритуалов вселить в тело другого человека. Так было и с тобой, когда душа незнакомца была помещена в тело юного барона Кориса Ван Исера. Тем незнакомцем был ты… и раз уж после смерти твою душу не приняли, то возникает лишь один вопрос – откуда же ты взялся? Душа твоя пришла не из ада, не из рая… но откуда?
– Я не знаю. Либо знаю, но не помню. Память моя еще не вернулась, она словно бы повреждена, и я никак не могу воскресить свои истинные воспоминания.
– Вот! – мне в лицо уткнулся сухой палец священника. – Верные слова! Твоя память повреждена, Корне! Она словно бы выжжена, словно бы стерта, но еще не до конца, ведь изредка ты вспоминаешь и говоришь странные и никем ранее не слышанные слова. Например, словечко «сталагмит», коим ты нарек эти светящиеся каменные сосульки, – священник кивнул на величественные каменные колонны, покрытые светящимся мхом.
– Вуоллон, – тихонько пробубнил Тикса, видимо, называя созданные природой колонны на гномьем языке.
– Прошли долгие месяцы после твоего появления здесь. Ты был ранен, затем выздоровел, снова получил ранение, умер, воскрес, превратился в ледяную нежить, избавился от своего страшного недуга, но ты так ничего и не вспомнил… – помолчав, священник спросил: – Что ты знаешь о том, куда душа отправляется после смерти тела?