А на третий день всполошившиеся стражи если и не стали бить тревогу, то до нее осталось совсем немного, столь спешно меня позвали на стену. Но их зов запоздал – почувствовав неладное, я уже сам спешил по скрипящей лестнице наверх, ибо отчетливо ощутил что-то связанное с жизненной силой. А как поднялся, так и застыл…
Птицы…
Десятки самых разных птиц навестили нас.
Тетерева, глухари, горлицы, другие незнакомые мне птицы… все они сидели у самой нашей защитной стены, расположившись на скальных выступах, карнизах…
И все птицы сидели неестественно неподвижно, неотрывно глядя на верх стены. Я буквально кожей ощущал их скрещенные на мне взгляды. Взгляды живых существ, чьи тела сейчас напоминали мертвые чучела, рассаженные по скалам. Не приходилось задумываться, кто именно стоит за этим.
Тарис Некромант послал нам ответный подарок. Мы ему двух горлиц, а он нам целую стаю самых разных птиц.
И не только птиц… один из стражей указал вниз, где у подножия стены в такой же неподвижности застыло два взрослых оленя, один олененок и один волк. Все звери твердо стоят на всех четырех ногах, головы задраны вверх, на нас направлены их взгляды… один из оленей издал поразительно тонкий дрожащий звук, напоминающий плач…
– Будь ты проклят, Тарис! – с ненавистью выдохнул стоящий рядом отец Флатис.
– Что это? – спросил я. – Не разведка точно. Больше похоже на мастерскую чучельника.
– Она и есть! Только в чучелах еще теплится жизнь! Приветствие некроманта. В древние времена в города и селения прилетали такие вот птахи, приходили звери, иногда и люди. И замирали в неподвижности. Словно впадали в оцепенение. Раньше приспешники тьмы наводили так страх даже на самые защищенные города. Ведь безвинные существа теперь будут так сидеть и стоять до тех пор, пока не умрут.
– Птиц и зверей жалко, – пожал я плечами. – Но не более того. Не могу сказать, что я особо впечатлен. Литас! Ну-ка…
– Понял, господин!
Со свистом вниз ушла выпущенная из лука стрела, попав точно в шею задравшего морду волка. На землю хлынула было кровь… и тут же ее ток прекратился, рана словно закрылась сама собой в мгновение ока. Волк продолжил стоять с торчащей из шеи стрелой… из полуоткрытых челюстей вырвалось пронзительное жалобное скуление… лесной хищник плакал, не сводя с нас глаз.
По стене прокатились мужские ругательства, редкое бабье оханье.
– Теперь понял? – мрачно спросил священник. – Они переполнены влитой Тарисом жизненной силой. Раны быстро исцеляются, надобности в еде у них почти нет. Они просто стоят и смотрят. Только глаза и живые… долго ли сможешь ты смотреть в глаза безвинного существа, обреченного на подобную участь? Ведь они ощущают сейчас дикий страх, Корне. Ужас, боль от затекших мышц, резь в пустом желудке, страх при виде людей, боль, когда ты наносишь им раны…