В Дранси, в сутолоке и неразберихе, Дора встретилась с отцом, находившимся там с марта. В том августе лагерь, как и Турель, как и тюрьма предварительного заключения, каждый день пополнялся все новыми и новыми партиями мужчин и женщин. Тысячами прибывали они в товарных поездах из свободной зоны. Сотни и сотни женщин, разлученных с детьми, привозили из лагерей Питивье и Бон-ла-Роланд. А 15 августа прибыли четыре тысячи детей, которых оторвали от матерей. Имена многих из них, в спешке написанные на одежде, когда их увозили из Питивье и Бон-ла-Роланд, невозможно было прочесть. Неизвестный ребенок No 122. Неизвестный ребенок No 146. Девочка трех лет. Имя Моника. Фамилия неизвестна.
Лагерь был переполнен, и, поскольку ожидались новые партии из свободной зоны, начальство решило 2 и 5 августа перевезти всех французских евреев из Дранси в Питивье. Четыре девушки шестнадцати-семнадцати лет, в один день с Дорой поступившие в Турель: Клодина Винербетт, Зелия Стролиц, Марта Нахманович и Ивонна Питун, - тоже вошли в эту партию, общим числом в полторы тысячи французских евреев. Надо думать, они питали иллюзию, что французское подданство будет им защитой. Дора тоже была француженкой и могла покинуть Дранси вместе с ними. Нетрудно догадаться, почему она этою не сделала: предпочла остаться с отцом.
Оба, отец и дочь, покинули Дранси 18 сентября; с тысячей других мужчин и женщин они отправились в Освенцим.
Мать Доры, Сесиль Брюдер, была арестована 16 июля 1942 года, в день большой облавы, и сразу попала в Дранси. Там она встретилась с мужем, всего несколько дней они пробыли вместе, а их дочь в это время находилась в тюрьме Турель. Сесиль Брюдер освободили из Дранси 23 июля, наверно, потому, что она родилась в Будапеште, а власти еще не отдали приказа депортировать евреев - уроженцев Венгрии.
Удалось ли ей навестить Дору в Турели в какой-нибудь четверг или воскресенье лета 1942 года? 9 января 1943 года она снова оказалась в Дранси и с партией заключенных 11 февраля была отправлена в Освенцим - через пять месяцев после мужа и дочери.
В субботу 19 сентября, на другой день после того, как Дора и ее отец покинули Францию, оккупационные власти ввели комендантский час для устрашения после террористического акта в кинотеатре "Рею". Никому не разрешалось выходить на улицу с трех часов дня до завтрашнего утра. Город опустел, будто прощался с Дорой.
И сегодня, в том Париже, в котором я пытаюсь отыскать ее следы, так же пусто и тихо, как было в тот день. Я иду по безлюдным улицам. Для меня они пусты даже вечерами, в час пик, когда люди спешат к метро. Я не могу не думать о ней и слышу эхо ее шагов то в одном квартале, то в другом. На днях это было возле Северного вокзала.