— Подписи под заметкой нет.
— Ага, аноним, значит. Выходит каркнула ворона, всех на ноги подняла, а сама в кусты. — Стрелков обвел присутствующих торжествующим взглядом.
У некоторых членов редколлегии был растерянный вид. Редактор — газовщик Киселев — сидел с высоко поднятой головой.
— Автора пусть назовут, — продолжал Стрелков, — иначе не следует обсуждать. Может, заметку писал самый недисциплинированный или лодырь. Есть ведь и такие. Сами норму не выполняют, а ищут виновных.
— Редактор здесь. Может, он назовет нам имя автора? — оживился Шелехов.
— Разрешите, товарищи? — поднялся Кедров. — Стрелков, требующий автора заметки, хочет увести нас от существа вопроса. Дайте ему автора, и он разведет демагогию вокруг его имени. Не затем собрались мы сюда, чтобы искать автора. Дело не в том, кто писал заметку, а в фактах, изложенных в ней. Давайте же и будем обсуждать факты. Вопрос носит принципиальный характер. Это вопрос об отношении к новому, передовому, вопрос наших перспектив. Я бы хотел широкого участия инженеров и новаторов, коммунистов, руководящих и рядовых.
Попросил слово Киселев. Он был взволнован.
— Критикуя смело и открыто недостатки, — начал он, — мы тем самым помогаем изжить их. По мнению редакции, товарищ Попов ставит весьма существенный вопрос. Нельзя проходить мимо него.
Мы обсудили на партийной группе третьей доменной печи предложение Попова. Решили опробовать его в действии. И сейчас, когда мы обсуждаем заметку, идет проверка на деле того, что задумал внедрить товарищ Попов.
— Это что же выходит, без меня меня женили? — взволновался Стрелков.
— Подождите, я не кончил. Мне понятно волнение товарища Стрелкова. Он инженер, начальник цеха — и вдруг простой рабочий оказался грамотнее его. И все-таки это именно так. Заметка правильна от начала до конца.
Слово взял старший горновой Воронов.
— На мою долю осталось только сожалеть, что не я первым внес это предложение. Ведь думал же я над этим, думал. Можно сказать, смелости не хватало. Но мне простительно. Я недостаточно грамотный человек. Но как это могли проморгать директор завода, начальник цеха? А ведь не только Попов у нас есть. Соберите-ка вот нас, дайте задания подумать над улучшением производства!
Заседание бюро затягивалось. Выступали рабочие, инженеры. Стрелков хранил молчание.
Но вот не вытерпел и он. Стрелков заговорил тоном кровно обиженного человека.
— Все это, в конце концов, похоже на подсиживание. Ну, не нужен я, предположим, на заводе, так скажите прямо. А то ведь что делается? Редакция помещает против меня заметки, партгруппа принимает решение внедрить предложение Попова. Пока мы заседаем, там, наверно, еще что-нибудь придумают. В чем же повинен я, что на меня так ополчились? А в том, что я не допускаю нарушения технологической дисциплины. Ведь инструкция по составлению шихты утверждена не мною, а главком. Я только борюсь за точное выполнение ее. А люди типа Попова способны положить этот документ под пятку. Что им главк, что им инструкция? Они же сами с усами.