На пляже Торремолиноса я познакомилась с одной женщиной, француженкой, которая уже много лет жила здесь с мужем; ее звали Мирей Максимофф. Такая эффектная, красивая брюнетка. Они с мужем были владельцами отеля, где я снимала комнату. Мирей сказала мне, что осенью собирается надолго приехать в Париж и остановится у друзей; она дала мне адрес. Я обещала навестить ее в Париже, если получится.
Когда я вернулась, Лион показался мне совсем уж мрачным. Вблизи от нашего дома, справа, на спуске Сен-Бартелеми, находился пансион лазариетов. Здания, построенные на склоне холма, угрюмо высились над улицей. Ворота в толще монастырской стены казались входом в пещеру. Для меня Лион той сентябрьской поры - это стена лазариетов. Черная стена, куда лишь изредка ложились лучи осеннего солнца. В такие минуты пансион выглядел заброшенным. Но под дождем эта стена казалась тюремной, и мне чудилось, что она преграждает путь в будущее.
От одной покупательницы в родительской лавке я узнала, что некий дом моделей ищет манекенщиц. По ее словам, там платили восемьсот франков в месяц на двести франков больше, чем в "Вискозе и шелке". Она дала мне адрес, и я решила попытать счастья. Дама, ответившая по телефону, властно приказала мне явиться на следующей неделе, ближе к вечеру, на улицу Гроле в дом No 4.
В течение последующих дней я окончательно убедила себя, что должна освоить профессию манекенщицы, хотя никогда раньше не помышляла об этом. Может, тогда мне удастся перебраться из Лиона в Париж. Но по мере того как близилась назначенная встреча, я трусила все сильнее и сильнее. Вся моя жизнь была поставлена на карту. Я говорила себе, что если меня не возьмут туда, другой такой случай уже не представится. Есть ли у меня хоть малейший шанс? И как одеться для первого просмотра? Выбирать было не из чего. Моим единственным презентабельным нарядом были серая юбка и белая блузка. Я купила себе темно-синие туфли на низком каблуке.
Накануне вечером, в своей комнате, я надела белую блузку, серую юбку, темно-синие туфли и встала перед зеркальным шкафом, спрашивая себя, кто эта недвижно замершая девушка - неужто я? Это вызвало у меня улыбку, но она быстро увяла при мысли о том, что завтра решится моя судьба.
Я ужасно боялась опоздать и вышла из дому за час до назначенного времени. Когда я дошла до площади Белькур, начался дождь, и я забежала в холл отеля "Руайяль". Мне не хотелось являться в дом моделей с намокшими волосами. Я соврала швейцару, что снимаю здесь номер, и он дал мне зонтик. На улице Гроле, в доме No 4, мне велели подождать в салоне с серыми деревянными панелями и большими, до полу, окнами с шелковыми, тоже серыми, шторами. У стен в ряд стояли стулья. Стулья из позолоченного дерева с красной бархатной обивкой. Прошло полчаса; я начала думать, что обо мне забыли. Я сидела на одном из стульев и вслушивалась в шепот дождя. Люстра сияла ярким белым светом. Я раздумывала: стоит ли ждать дальше? Но тут вошел мужчина лет пятидесяти, с черными зачесанными назад волосами, щеточкой усов и хищным взглядом. Он был одет в темно-синий костюм и темные замшевые туфли. Иногда он является мне во сне: толкает дверь и входит, и волосы у него такие же черные, как тридцать лет назад.