— Ну, пока, — испытывая неловкость, говорю я, доставая из кармашка рюкзака связку ключей. — Это… Спасибо, что отвезли обратно, и извините за испорченный ужин.
Он улыбается и наклоняет голову, свысока посматривая на меня.
— Я, кстати, голодный, — неожиданно заявляет мужчина. — Покормишь?
Кормить кого-то в мои планы не входило, тем более лаэрда, тем более Курта. Вспоминаю, что в холодильнике только оливье и холодец, оставшиеся после новогодней ночи, и вряд ли несвежий салат и замороженный бульон с мясом смогут угодить изысканному вкусу богача.
— Ладно, — вздыхает он, заметив явный скепсис на моем лице. — Просто хочу посмотреть, как ты живешь.
Вспоминаю разбросанные по квартире вещи, гору немытой посуды, опять-таки оставшейся после новогодней ночи. Смотрю на решительно настроенного лаэрда и тяжело вздыхаю. Не отстанет же ведь.
— Ну, пошли, — обреченно зову я и первой направляюсь к подъезду.
Лестничная площадка встречает кучей разбросанных по полу рекламных листовок и объявлением о нерабочем состоянии лифта. Поманив нахмурившегося мужчину к лестнице, начинаю неторопливое восхождение на восьмой этаж.
— И часто он ломается?
— Ну, раз в неделю стабильно, — посвящаю лаэрда в реалии обычной жизни. — Дом старый, должного обслуживания не получает, отсюда все косяки…
— А что, есть еще какие-то поломки?
— Ну да, — рассеянно киваю я, сосредоточенно вспоминая, успела ли убрать со стола, или там все так же одиноко покоятся чашка с недопитым кофе и тарелка из-под яичницы. — Соседям с десятого хуже всего — у них крыша течет. Причем каждый раз, как дождь пойдет или снег таять соберется.
Слыша позади себя тяжелые шаги Курта, я испытываю легкое чувство злорадства. А что, сам захотел посмотреть, как я живу, вот пусть теперь ножки и разминает.
Открыв обитую дешевым дерматином старенькую дверь, захожу в прихожую, на автопилоте щелкаю выключателем и вспоминаю о банальном гостеприимстве.
— Милости просим! — склоняюсь в картинном полупоклоне, подавая лаэрду пушистые тапочки из белой овчинки.
Курт заходит, закрывает за собой двери и, приняв тапочки, присаживается на деревянную обувницу. Тапочки смотрятся на нем безумно мило, и это поднимает мне настроение.
Совершенно не стесняясь, провожу его по съемной квартире, неосознанно вживаясь в роль риелтора.
— Здесь у нас чудесная маленькая кухня, оборудованная по последнему слову, — вещаю я, стараясь загородить от лаэрда гору посуды и методично капающий кран. — Прошу дальше за мной, — выхожу в коридор и толкаю двери в спальню. — Комната всего одна, но зато какая. Здесь и мягкий уголок, и так называемая «стенка». Между прочим, не абы какая, а купленная в Прибалтике.