– Дай угадаю, – воспользовавшись паузой, которую взяла Юэмэй, проговорила Яна. – Твоя деревня находилась в окрестностях Аньяна.
– Да. Там когда-то была столица, она называлась Иньсюй. Потому слухи обо мне быстро достигли двора, и император решил спросить совет у судьбы, – малышка со взглядом взрослой женщины говорила тихо. – Гадание закончилось тем, что император пожелал забрать меня в свой дворец. Отцу пожаловали фамилию Ли, а меня назвали Ли Чжу – по имени народа, из которого происходили предки нашей общины… С тех пор я предсказывала только для императора. И… я родила ему двух сыновей и дочь.
На миг перед внутренним взглядом Яны возник образ – невысокая женщина в богатой одежде и с вычурной причёской, в которую были вставлены десятки шпилек с навершиями в виде резных нефритовых фигурок. То ли это было небывалое искусство служанок, наложивших удачный макияж на лицо императорской любимицы, то ли она и вправду была так ослепительно красива, но ею действительно можно было залюбоваться.
– Да, мама, – совсем тихо проговорила Юэмэй. – Так я выглядела раньше. Целых семнадцать лет во дворце…
Я была моложе тебя, когда император приблизил к себе другую, позабыв обо мне… Ой, извини, я всё сбиваюсь на старинный слог.
– Ничего, продолжай. Я же всё понимаю.
– Тогда император как раз призвал меня для гадания на судьбу империи. Я как обычно написала вопрос и бросила панцирь в огонь. Когда слуги его достали и остудили, я увидела такое… такое, что лучше бы никогда не видеть… Я увидела бунт. Я увидела, как толпа простолюдинов с мотыгами убивает стражу и врывается во дворец… Словом, много чего увидела и потеряла сознание. Когда меня привели в чувство, я рассказала о своём видении, но новая наложница императора стала кричать, что я лгу, что я нарочно пугаю его величество из мести… Император не стал отсылать меня, но и гаданию не поверил, не повелел усилить охрану дворца. А в ту же ночь моё видение сбылось…
Юэмэй натужно сглотнула, словно её душили слёзы.
– Мам, прости, – прошептала она. – Я как вспомню, что творилось в женском дворце… крик моей дочери, когда её поймали… На мне порвали платье, но сыновья отбили меня… а сестру спасти не смогли… Они еле успели вывести меня к конюшне. Мы уезжали и, оглядываясь, видели зарево пожара… Такого даже врагу не пожелаешь. Наверное, тогда я… немного того… головой повредилась. Сыновья нашли убежище в доме моего старшего брата, который к тому времени унаследовал отцовскую кузницу. Когда они убедились, что там безопасно, туда же привезли и меня. Брат очень боялся, что бунтовщики начнут искать выживших из дворца, и дал мне платье своей жены. Мои мальчики, переодевшись простолюдинами, часто ходили на рынок, помогали дяде и двоюродному брату, а я… я не могла думать ни о чём, кроме мести. И тогда со мной это случилось в первый раз. Когда я смогла оказаться в том месте и в то время, когда могла что-то изменить.