Юэмэй не лгала. Она не пыталась ни в чём убедить мать, просто констатировала факт. Да. Три тысячи лет заточения – достаточный срок, чтобы понять настоящую цену простых истин.
Папа и мама. Братья и сестра. Подружки. Потом будут муж и собственные дети. Дом. Любимое дело.
Обычная человеческая жизнь.
Когда-то девушка по имени Чьян соблазнилась блеском императорского двора, и это в итоге обернулось чередой смертей и безобразий. Но за три тысячелетия можно либо окончательно свихнуться, либо… в самом деле прозреть и попытаться хотя бы со второй попытки прожить жизнь достойно. Если судьба дала девушке Чьян, позже ставшей гуйфэй Ли Чжу, этот самый второй шанс, глупо будет им не воспользоваться и не вернуть судьбе долг.
– Да, мама, – вздохнула Юэмэй. Ни дать ни взять, прочла мысли. Впрочем, про штангенциркуль Яна тоже ни слова не говорила. – Я и правда много задолжала судьбе. Но я всё отдам. Не стану перекладывать на детей… А папе не говори, что он прямой потомок императоров Шан, хорошо? Папа очень хороший человек, но от такого может загордиться.
– Ты мне будешь говорить о недостатках папы? – помимо воли хихикнула Яна. – Нет уж. Ни ему ничего не скажем, ни мальчишкам. Участи самозванцев никому из них не желаю. А вот как нам с тобой теперь строить отношения? Видишь ли, не все поймут, если я с тобой буду прилюдно общаться, как с ровесницей.
– А пусть это будет нашим большим-большим секретом, – улыбнулась Юэмэй, по-детски прищурившись.
– Не многовато секретов на душу населения?
– Для нас – в самый раз… Будешь ещё чай? Я заварю. Я уже в порядке.
Мать и дочь. Или две ровесницы. Или – уже подруги?
Эх, судьба, какие коленца ты иной выкидываешь… Сказать кому – не поверят.
«Если гора не идёт к Магомету… М-да».
Надо заметить, у принцессы оказалось своеобразное чувство юмора. Яна только-только начала обдумывать, в каких выражениях составить письменный отказ от прогулки на пруды с лотосами в обществе подозрительного монаха, а её высочество уже решила эту проблему. Одним махом. Чисто по-женски и вполне в китайском духе.
Доверенный слуга – дородный человек в возрасте, писклявый голос которого заставлял, может, и напрасно, подозревать в нём евнуха – торжественно зачитал письмо принцессы, в котором та обязалась оплатить известный ей заказ, а за ним из носилок последовали ещё четверо крепких слуг. Тащивших большую плоскую ёмкость, в которой что-то плескалось. По прочтении послания слуги опустили свою ношу на землю у самых ног госпожи мастера…
Таз.
С водой из пруда и плавающими в ней срезанными лотосами.