Только сейчас я поняла, что скоро это чужое имя прирастет ко мне, скрыв за собой мое настоящее. Как и лицо, характер, статус, жизнь… у меня останутся только мои глаза.
— Что-то произошло?
Я не заметила, как он оказался рядом со мной и взял за руку. Непривычно холодное прикосновение, и внутри у меня тоже непривычно холодно. Все не так, как прежде, что-то изменилось между нами. Или в нас. Во мне. Или в нем? Я каким-то растерянным взглядом смотрела на моего старого друга, который так легко принял во мне Миранду. Вот только не могла я понять, хорошо это или плохо.
— Нет, все в порядке, — я покачала головой. — Спасибо, что помог.
— Я же ничего не сделал, — он потянул мою руку к себе, но я легко высвободилась. Он не держал.
— Зато я теперь знаю, что говорить, — я постаралась улыбнуться.
Тело уже откровенно бил озноб, хотя в комнате было тепло. Его глаза такие глубокие, такие насыщенные, такие родные и такие чужие. Мне хотелось поцеловать его, прижаться к нему, но одновременно с этим я боялась своих желаний. Так долго находиться вдалеке и вдруг оказаться рядом. Что может принести все это?
Я закрыла глаза, потянулась. Юра нагнулся ко мне, собираясь коснуться губ. Я ощутила его дыхание, а потом он неожиданно отстранился, чмокнул в лоб и обнял за плечи.
— Ты вся дрожишь.
— Ты холодный, — не задумываясь, шепотом ответила я.
Он не нашелся, что ответить. Так и стояли молча. Я заглядывала в его глаза просительно, умоляюще. Хотелось расплакаться, но я не могла выжать из себя ни слезинки. Юра, Юрочка, я не понимаю, что происходит! Ты сам пришел ко мне, сам захотел поговорить, так почему же смотришь равнодушно? Обними меня, как раньше, тепло, накричи, в конце концов, чтоб в жар от злости бросило.
— Имя, — не выдержала я гнетущей тишины, сдалась первая.
— Непривычно, правда? — без эмоций ответил он, высказал факт. — Но ты сама его выбрала, тебе надо привыкать.
— Знаю.
Юра коснулся моего виска, убрал прядку на ухо. Пальцы холодные словно ледяные, и меня знобит. Надо попросить у Арии обогреватель.
А потом наклонился, губы к губам, сдержанные, жесткие, сухие. Я отпрянула:
— Наверное, мне лучше остаться одной.
Он без лишних слов вышел, тихо хлопнула дверь, а я обессилено осела на пол, прислонилась к кровати. Ногти прошлись по покрывалу, пальцы сжались, схватили, смяли, стянули, разворошив постель. Я потеряла себя. Я похоронила себя. У меня остались только мои глаза. Но мои мечты вдруг стали реальностью. Вот только я не знаю, остались ли они по-прежнему моими? Да, я, как и раньше, хочу быть с Юрой, но что-то держит. Что? То, что я сейчас принцесса, что он должен быть с Арией, что он целует не мое лицо?! И смотрит иначе…