«Ух ты! Все понял… Что? Не есть? Да чтоб вас!»
— Не есть!
«Ух ты! И сказать получилось! Пусть коряво, но все же»
— Не будете есть? — с надеждой захлопала ресничками хрюнка. — Тррр трррр говорят, яггаи трррр трррр трр есть трррр?
— Яггай не есть хыррр.
«Черт, почему слово „тебя“ упорно не произносится?»
Хрюнке лингвистические затруднения Димки не были близки. Поняв, что сегодня она шашлыком не станет, радостная девчонка запрыгала вокруг него, оживленно тарахтя нечто совершенно невразумительное. По внешнему виду свинки не очень понятен ее возраст, но ведет она себя как девочка-подросток… Хотя болтовня, возможно, следствие перенесенного стресса.
Стараясь не вслушиваться в бесконечные «трррр, трррр, трррр», Димка обследовал поверженные тела противников.
По виду — типичные бродяги, судя по наглому поведению — не местные. Пришли, нашкодили и откочевали еще куда-нибудь. Одежда — сплошные лохмотья, даже сложно понять, что это раньше было. А уж пахло от бандитов…
Первые трое оказались вполне живы, а один из них даже пришел в себя. Только, увидев приближающуюся образину, прикинулся мертвым. Посчитал, что яггай не медведь, мертвечину есть не будет.
Ножи ржавые, корявые. Димка, поморщившись, выкинул их в кусты, прежде распоров котомку, одну на всех бандитов.
Ломти черствого хлеба, облепленный крошками кусок мяса, приличный полукруг сыра, пустая пузатая бутылка из темно-зеленого стекла… Одна еда, ничего ценного.
Любопытно подпрыгивающая рядом хрюнка радостным тарахтением соглашалась с тем, что разбойники брали с жертв продуктами. Или что, день у них был неудачный? Погодите…
То есть как неудачный? А старик? Наверняка у него отобрали деньги. И где они?
Либо отнесли в логово, либо…
Димка выпрямился, сунул котомку ошалевшей девчонке и подошел к лежащему под деревом вожаку. Толкнул его ногой…
Голова человека безжизненно моталась, как у дохлого цыпленка.
Убил…
То ли организм яггаев более спокойно реагирует на такие вещи, то ли Димка уже устал, но к смерти, да еще устроенной собственными руками, отнесся спокойно. Ну убил, ну и что?
На боку имелась плоская сумка из потертой кожи. Внутри — порох, пули, шомпол… Подсумок. Ташка. А где деньги?
Димка наклонился к телу и охлопал одежду. Звякнуло. Он расстегнул пуговицы грязного, засаленного мундира (если судить по когда-то блестящим металлическим пуговицам).
На груди висел кожаный мешочек.
Димка высыпал содержимое на ладонь. Деньги.
На широкой лопате ладони кучка монет смотрелась особенно жалко. Одна медь, несколько совсем маленьких серебрушек.
«А ты что ожидал увидеть у зачуханных бродяг? Золотые россыпи?»