— Это как?
— Интересная. Интересной быть намного лучше, чем красивой. — Он задумчиво согнул и разогнул пальцы. — А тот, кого стоит слушать, никогда не назовет тебя уродом за то, какой ты есть.
На улице уже стемнело, но Марсию показалось, что от этих слов щеки Уинни вспыхнули густо-зеленым. Она отвернулась, делая вид, что разглядывает деревья, — они как раз вышли на проселочную дорогу.
— Он назвал моего отца грязным слабаком, — сказала она дрожащим от сдерживаемой ярости голосом. — Но мой папа таким не был, он был охотником.
— Был?
— Однажды ушел в лес и не вернулся. Но перед тем подарил мне это. — Она сняла с шеи бусы и протянула ему.
Марсий с удивлением пощупал нанизанные на леску сморщенные шарики.
— Это… ягоды?
— Черноплодная рябина, — кивнула она с гордостью. — Оберег от злых духов и придурков.
— И как, помогает?
— Не всегда, как видишь, — вздохнула она. — Но это единственное, что осталось в память о нем. Ой…
— Прости, я не хотел!
Марсий быстро сунул ей бусы обратно и спрятал руки за спину, как будто этим можно было что-то исправить.
Уинни осторожно пощупала отяжелевшие ягоды.
— Они… железные? — удивилась она и присвистнула.
— Чугунные, — поправил он. — Извини, я действительно не хотел…
— Да ничего, — она взвесила бусы на руке. — От этого их суть не поменялась. А как ты это сделал?
— Понятия не имею, — буркнул Марсий. Ему жутко хотелось сменить тему. — Как думаешь… э-э-э… для абордажа лучше подойдут багры или дреки?
— Даже не представляю, что такое абордаж. Но все-таки скажи: как это у тебя вышло? Это какой-то фокус?
— Никаких фокусов, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Паршивая наследственность.
В этот момент впереди показалось озеро, и они остановились на обрыве. Уинни только проверила, все ли в прядке с яйцом, а потом уселась на валун и подперла подбородок кулачками.
— Ты всегда так умел?
— Нет. — Марсий устроился прямо на земле, сорвал травинку и принялся накручивать ее на палец. — С полгода назад началось. Говорят, что-то подобное передавалось в нашей семье по мужской линии из поколения в поколение, но… слабее… не так, как у меня.
— Но это же жутко интересно!
— Ага, интересно, — разозлился он. — Со стороны смотреть. А вот когда самому…
И он рассказал ей про голубой алмаз, и про дверь, и про чертово яблоко. Даже про муравейник рассказал.
Уинни не смеялась. Слушала внимательно, не пыталась строить из себя великого советчика и не выказывала ненужного сочувствия. Оттого рассказывать ей было легко.
Дослушав до конца, она снова сняла чугунно-рябиновые бусы и принялась перебирать ягоду за ягодой.