— Прямо-таки безумно? — уточнил Атрос.
— Да! И он совсем скоро придет сюда…
— Приплывет.
— Приплывет…
— Или прилетит.
— Неважно, — вскипела я, — он сюда доберется, спасет меня, женится…
— Обязанность всех спасителей.
— И мы будем жить долго и счастливо! — заорала я.
— Я и не собираюсь отнимать его право.
— Но вы ведь только что сказали…
— Я не предлагал жениться, — пояснил Атрос. — У нас бы все равно ничего не вышло: я призрак, а ты принцесса. И тебе сколько: пятнадцать, двенадцать? Уже разучился различать возраст.
— Семнадцать.
— Вот видишь: а мне четыреста одиннадцать.
— То есть вы в любом случае не хотели бы на мне жениться?
— Нет, можешь быть спокойна.
Я постояла минутку, а потом расплакалась. Дважды за сутки мне отказали.
— Что с тобой? — испугался Атрос.
— Никто не хочет брать меня в же-е-е-ены, — ревела я, размазывая остатки крема по лицу. — Ни дракон, ни даже при-и-и-зрак. Что со мной не так?
— Твой жених хочет.
— Хочет, — всхлипнула я, — но не может.
— Это еще почему?
— Нас пристрелило дружбой, и теперь мы даже целоваться не можем! Почему все — сначала Рудольфо, теперь вы — делают такие вот предложения, а жениться никто не хочет?
— Кто такой Рудольфо?
Я резко прекратила плакать, осененная ужасной догадкой.
— Я похожа на порочную женщину?
Призрак окинул меня взглядом знатока, дотронулся до ночнушки, и, вот ведь чудо, она сползла с плеча. Еще раз критически оглядел и с сожалением заключил:
— Нет, даже так не похожа.
Я не знала, радоваться или горевать, что непривлекательна даже этим.
— Тогда в чем дело?
— Просто такие парни, как я, встречаются чаще, чем такие, как твой жених. — Он порылся в кармане, вытащил платок и промокнул мне глаза. По векам пробежал холодок, и слезы высохли.
— Вы стирали его четыреста лет назад?
— Я его никогда не стирал.
— О. Ясно.
Он снова подставил руку кренделем, и я ответила недоверчивым взглядом.
— Но…
— Ты ведь не передумала насчет теплой постельки? До рассвета еще почти три часа. Конечно, если хочешь встретить утро на коврике перед дверью хозяина…
— Нет-нет, я уже соскучилась по своей розовой башенке и уютной розовой постельке.
По пути нам попалась галерея, полная горгулий.
— Жуть, — не удержалась я.
— Хозяин собирает.
— Какой оригинальный и тонкий вкус, — поправилась я.
Со всех сторон на нас пялились, косились и беззвучно рычали существа с раскинутыми для полета перепончатыми крыльями и короткими мускулистыми лапами. Кое-где на пьедесталах остались глубокие борозды от когтей — надо же, как добросовестно скульптор подошел к делу! Была даже парная композиция: две горгульи слились в неуклюжем танце.