— Нет, — заволновался вдруг рыцарь. — Не оставляй меня.
Когда-то он был могуч — такие мускулы наращивают в настоящих боях, а не в учебных. Его молодые годы, судя по проседи в коротко остриженных волосах, миновали, но воля не ослабла до сих пор. Одни боги знают, как это он еще жив. Райф оторвал клочок от мягкой кроличьей шкурки, которую носил вокруг шеи. Он не знал, с чего и начать, но не мог же он бросить раненого без помощи.
Рыцарь, поняв его намерение, махнул рукой.
— Не надо. Так ты меня не спасешь.
Помутневшие от боли серые глаза встретились с глазами Райфа, и он, поняв, что лгать бесполезно, бросил кроличий мех на пол.
— Что здесь произошло?
— Зло выломало нашу дверь... и вошло сюда.
— Сколько их было?
Глаза рыцаря затуманились, и он, сжимая и разжимая кулак, повторил:
— Морго?
Райф зажал его руку в своей, страдая от собственного бессилия. Каждый кланник знает, как следует поступать с тем, кто ранен смертельно.
— Я не Морго. Просто друг.
— Отчего же тогда ты носишь меч Морго?
Райфу показалось, что мир под ним пошатнулся. Меч, подаренный ему Садалаком, лежал на полу, подальше от крови рыцаря.
Взгляд Клятвопреступника прояснился.
— Скажи, что не убивал его.
— Я его не убивал. Морго умер, заблудившись на пути к Озеру Пропавших. Ледовые Ловцы нашли его тело и отдали мне его меч. — Райф не знал, долго ли Садалак хранил меч у себя, но полагая, что клинок пролежал в сундуке у Слышащего несколько десятилетий. — А кто он был, Морго? — не удержавшись, спросил Райф.
Рыцарь заработал горлом, но слова пришли не сразу.
— ...Пошел Путем Пропавших... Совсем мальчик... всего пятнадцати лет. Я говорил ему... подожди.
Что-то в его голосе побудило Райфа сказать:
— Он был твоим братом.
— Теперь он мертв. Давно мертв.
Уже сорок лет, догадался Райф, почувствовав себя вдруг уставшим и старым.
— Отдохни, — проговорил он. — Я посижу подле тебя.
Время шло, а Райф все сидел около спящего рыцаря. Его донимали голод и жажда, но он не решался отойти. Тень от фонтана передвигалась вокруг комнаты, и по воде порой пробегала рябь, хотя Райф не улавливал никакого дуновения. Рыцарь дергался, вздрагивал, и дыхание булькало у него в горле. К рассвету он очнулся, и Райф увидел багровые пятна, ползущие вверх по его шее.
— Только один, — прохрипел рыцарь. — Похожий на тень, но не тень, с черным как ночь мечом.
Райф покрылся мурашками, услышав ответ рыцаря на свой давешний вопрос, и в памяти зазвучали слова Геритаса Канта: «Каждую тысячу лет они являются на землю, чтобы набрать еще больше народу в свои войска. Мужчины и женщины, взятые ими, становятся Нелюдями — не мертвыми, но и не живыми, холодными и жаждущими. Тень входит в них, гася свет в их глазах и тепло в их сердцах... Их живые тела превращаются в то, что суллы зовут маэр дан — теневой плотью».