Мадам часто подшучивает над тем, что ее считают красавицей, называя себя «загорелой каланчой». А еще она говорит, что и как мать далеко не идеал. «Забываю по утрам заниматься йогой и крашу ресницы и губы всегда только в машине. Важно избавиться от чувства вины из-за собственного несовершенства».
Де ла Фрессанж, конечно же, нетипичный пример. Но она воплощает идеал французов – это женщина, которой удалось достичь равновесия. В интервью Paris Match она рассказывает о том, как через три года после смерти мужа встретила мужчину на курорте во французских Альпах, где отдыхала с дочками. Так уж вышло, что мужчина оказался издателем одного из самых авторитетных журналов во Франции и обладателем ордена Почетного легиона. Она велела поклоннику подождать несколько месяцев, сказав, что еще не готова к серьезным отношениям. Но в конце концов сама позвонила ему. «Ну ладно, я мать, и я работаю, но ведь я еще и женщина. Да и девочкам лучше, когда их мама влюблена.»
Бин исполняется три года, и она начинает часто использовать одно выражение, которое я раньше никогда не слышала. Сначала мне кажется, что она говорит «кака будда», что вряд ли понравилось бы нашим друзьям-буддистам (как и во многих языках мира, «кака» по-французски означает «кака»). Но вскоре я понимаю, что она кричит «кака будан» (саса boudin). Boudin по-французски – «сосиска», а все вместе – получается «какашка». Итак, моя дочь расхаживает, крича во весь голос «какашка» (извините мой французский).
Как и все хорошие ругательства, «какашка» подходит для любой ситуации. Бин радостно выкрикивает это слово, когда носится по дому с друзьями. В ее устах оно может означать «какая разница», «оставьте меня в покое» и «не ваше дело». Ответ на любой вопрос!
Я:
– Что делали сегодня в саду?
Бин (презрительно фыркнув):
– Кака.
Я:
– Хочешь брокколи?
Бин (заливаясь смехом):
– Кака!
Мы с Саймоном понятия не имеем, что делать с этой какой. Считать грубостью или умиляться? Злиться или смеяться? Мы не понимаем контекста, а поскольку сами не были детьми во Франции, не знаем, можно так говорить или нет. И на всякий случай запрещаем. Бин идет на компромисс: продолжает твердить «кака» к месту и не к месту, но каждый раз добавляет:
– Плохое слово! Так нельзя говорить.
То, что Бин начала болтать по-французски, конечно же, хорошо. Когда мы едем в Америку на Рождество, друзья моей мамы умоляют Бин повторить с парижским акцентом, как зовут ее парикмахера. (Жан-Пьер сделал ей короткую стрижку, и теперь при виде нашей девочки все умиляются: настоящая парижанка!) Бин с радостью поет песенки, выученные в детском саду. И представьте мое удивление, когда она, разворачивая подарок, спонтанно восклицает: