То есть так говорят. Сама я в жизни ни единого корсиканца не видела и при встрече ни за что не отличу от француза. Но, хочется верить, эти ангелы или демоны на роликах мигом их узнают и ходу не дадут!
И вот мы на улице Монторгей, которая почему-то напоминает мне Арбат в его лучшие времена. Правда, на Монторгей не продают картин, но эти бесчисленные кондитерские, и бистро, и лотки с мороженым, и чудные дома, и море народу, и уютно просто до невозможности!.. Вон там, ближе к Аллеям, продают вкуснейшее мороженое шариками, в сладких, хрустящих вафлях. Может быть, успеем до встречи с Ле-Труа насладиться втихомолку? Я возьму манго, ром-розан и ананас. Или нет, вместо ананаса попрошу клубничное. Или – дынное? Ну, еще есть время решить.
– Ты не дорассказала про «Сафо и Фаона», – напоминаю я Николь, потому что не вижу другого способа отвлечь ее от воркования с Шанталь и перевести на интересующий меня предмет.
Предмет этот – Максвелл Ле-Труа. Понимаю, что человек, который запросто, от нечего делать, разбивает сердца герцогинь и контесс (то есть графинь), и чьи картины висят в офисах мировых модельеров, на меня вторично уже не взглянет, однако отчего-то не идет из головы (и не только из головы!) то ощущение, которое я испытала, когда его губы и зубы поигрывали с моей рукой. А как он ущипнул за попку Лору?! Ох, что-то подсказывает мне, что с этим баловнем судьбы не так все просто, что иногда он, как и античные небожители, спускается со своего Олимпа на грешную землю, и тогда…
Да ладно, угомонись, Валентин! О чем ты?! Вспомни античные мифы. Что стало с бедной Семелой после того, как с ней пообщался Зевс? Он явился к ней во всей своей силе и славе и невзначай испепелил молниями! А крошка Ио, которую ревнивая Гера превратила в корову и напустила на нее неотступных оводов? А Каллисто, которую она превратила в медведицу, чтобы ее застрелил собственный сын-охотник Аркад?
– А кстати, он женат? – выпаливаю я прежде, чем успеваю подумать, что именно произнесет мой шаловливый язычок. И вот так всегда. Вечно я ляпаю что не надо! Сейчас Николь поднимет меня на смех. Нашла кого принять за потенциального жениха – Максвелла Ле-Труа!
Однако «сватья баба Бабариха» почему-то не смеется, а смотрит на меня с горячим одобрением:
– Ну наконец-то ты решилась спросить о главном! Нет, вообрази, Максвелл холост. Месяца два назад, когда был у нас в гостях, мой отец начал ему пенять, что не женится. Максвелл все отшучивался, дескать, какая жена выдержит мужа с такой безобразной репутацией, как у него, а потом брякнул, что если женится, то на русской: пора восстановить историческую традицию! Не понимаю, как я могла об этом забыть! Не понимаю! Сводила тебя с какими-то недоумками, когда тут такой кадр! Просто затмение какое-то на меня нашло!