Ретиво намазываем. Вместо икры какие-то безвкусные скользкие шарики, но яйца с маслом на солененьком крекере едятся только так.
Звонит портабль Клоди. Она отвечает:
– Алло, Жани? Что-то ты задерживаешься?
Мы с Николь не слушаем – отдаем должное бургундскому винцу со шведской икрой.
Клоди поворачивается к нам. У нее расстроенный вид:
– У Жани, кажется, плохи дела с ребенком. Она уже «Скорую помощь» собирается вызывать. Но ведь у нас станция «Скорой» в Тоннеруа, да и там, по-моему, одна или две машины. А вдруг они на вызовах?
– Может быть, я посмотрю ребенка? – предлагаю робко. – Я ведь все-таки педиатр…
Клоди оживляется:
– Пойдемте, пойдемте! Скорей!
На улице уже темно, звезд пока не видно, но над горизонтом разливается бледное сияние: восходит луна. Идем по чистенькой, великолепно асфальтированной и ярко освещенной улочке. Ну как тут не вспомнить родимый Дзержинск?! Со всех сторон благоухают розы, тишина, только стучат наши каблучки: цок-цок. И вдруг…
Вдруг калитка в сплошной каменной стене оград распахивается и на дорогу выскакивает фигура из моих ночных кошмаров: камуфлированный комбинезон, черная «чеченка» с прорезями для глаз… В руках – автомат.
Мы втроем издаем такой вопль, что террорист аж завертелся на месте – и канул обратно в калитку. Она с грохотом захлопнулась, слышен скрип гравия под торопливо удаляющимися шагами, сдавленный мальчишеский хохоток.
– Мон дье! – Клоди прижимает руку к сердцу и тяжело дышит. – Что это было? Вы видели?!
– Доминик! – слышен пронзительный женский вопль за забором. – Ты сошел с ума?! А ну-ка сними эту гадость, не то я пожалуюсь отцу, и не видать тебе новой машины!
– Доминик… – с облегчением отдувается Клоди. – Ну и шуточки у нынешнего поколения! А ведь такой вежливый мальчик, мы сегодня встретились в магазине в Тоннеруа, он помог мне все мои покупки в багажник погрузить! Сама любезность! А сейчас я чуть не умерла, честное слово! Чуть не умерла!
Проходим еще несколько ворот (на одних, между прочим, реклама выставки местного художника) и оказываемся перед низким заборчиком, за которым призрачно выступают из темноты усеянные цветами огромные азалии. И вдруг я вижу чью-то фигуру, которая затаилась за кустами и явно подкарауливает нас…
Издаю новый вопль, да такой, что Николь и Клоди буквально подскакивают.
– Смотрите! Там!..
– Ох, Валентин… – Клоди вновь прижимает руку к груди. – Бедняжка, мы вас не предупредили. Это Зидан, не пугайтесь.
Подходим поближе к фигуре – то есть хихикающие Клоди и Николь натурально волокут меня за руки. И я вижу, что это огромная – выше человеческого роста – грубо изваянная и топорно раскрашенная статуя знаменитого футболиста.