— Всего лишь трещина, — слабо улыбнулся Валерка. — В бедре. Могло быть и хуже. Я сам виноват.
— Как же ты так?..
— Ну так ведь спешил же! Скоро приедут мои родители, вы не волнуйтесь — у меня все будет хорошо. Но он вот-вот должен проснуться. А я — здесь! А картина… Пожалуйста, возьмите мою картину. Врач сказал, что моя сумка, в которой картина, цела.
Бесконечные колеса едут, рвут холст на клочки. И шум небесных водопадов больше не слышен.
Я прогнал навязчивое видение.
— Хорошо, Валера, я возьму твою сумку.
— Вы говорили, что верите. Это была правда? Тогда помогите ему. Пожалуйста.
Валерка с мольбой посмотрел на меня.
— Я встречу твоего дракона, — тихо произнес я.
Он окликнул меня, когда я уже был возле дверей.
— Сергей Петрович! Спасибо!
* * *
«Спасибо…». Что я мог ему сказать? Неужели я должен был сообщить, что картины больше нет, разрушив Валеркину мечту?
Когда я подъехал к Замковой Горе, уже почти стемнело. Небо было затянуто свинцовыми тучами, но дождь прекратился. Где-то на горизонте вспыхивали далекие молнии. Медленно-медленно я вышел из машины. Подошел к краю обрыва. Древница скрывалась в чернильной тьме, лишь слышно было, как бурлит вода над камнями — от обильных дождей река вышла из берегов и полностью покрыла пороги. По словам Валерки, где-то там внизу, среди этих скал, просыпается древнее чудовище.
Дракон.
Верил ли я? Не знаю.
Да что я говорю… Нет! Не верил, конечно! Черт возьми, я же взрослый человек! Сказки для меня давно закончились. Ушли вместе с детством.
Но если предположить на секунду… На мгновение представить, что это правда? Я невесело рассмеялся собственным мыслям. Нет, этого просто не может быть.
Я достал из багажника свой «дежурный» мольберт. Укрепил холст. Автомобильные фары давали резкий, неестественный свет. Но я же опытный художник, я могу сделать поправку… может быть…
«Что ты собираешься делать? Неужели это ты всерьез?»
«Но… я ведь обещал Валерке».
«Ты собираешься сотворить учебное пособие для дракона?»
«Неплохая творческая задача, не так ли?!»
Мой внутренний оппонент пожал плечами и растворился в ночи.
Я обмакнул кисть в краску. На холсте появился первый мазок. Вот так… И еще… Через пару минут будущая картина начала обретать очертания. Через полчаса появились детали и глубина… Я отступил на шаг, стараясь не заслонять себе свет.
Это было все не то… Совсем не то… Почему? Мне казалось, что я точно восстанавливаю по памяти Валеркину картину. Но получившийся набросок был безжизнен, словно дешевая поделка на провинциальном базаре.
Валерка не писал картину — он «рисовал», как это делают дети, никогда не учившиеся живописи, рисовал душой, не задумываясь, как правильно держать кисть, как накладывать краску. Он делал все неправильно, но он видел, как должно быть.