Какое это счастье, что она может остаться одна. И вечер вовсе не покажется скучным.
Очень долго Раунд-Хаус был любимым местом Элли. Круглый дом с высокой крышей, из огромных арочных окон открывался завораживающий вид на море. Все здесь казалось сказочным, она представляла, что в этих толстых стенах непременно должны быть спрятаны несметные сокровища. Дом поразил бы любого человека, не равнодушного к книгам, украшениям, красивой одежде, умеющего ценить домашнюю выпечку и старые коллекции всего, что только возможно представить, – от марок до семейных реликвий, хранящихся в многочисленных шкафах, тумбочках, комодах с множеством ящиков и ящичков.
Сначала она здесь бывала только летом. Просторный холл с каменным полом всегда был усыпан песчинками, которые она приносила с собой, прибегая босиком с пляжа. Едва успев обернуться полотенцем, спешила в кухню, где ее ждали свежие булочки с вкуснейшим корнуоллским молоком. Позже РаундХаус стал местом, где можно было пережить горе, погрузившись в созерцание. Она проводила много часов подряд на широком подоконнике в одной из комнат первого этажа, смотрела на море и думала, что только здесь ей может быть хорошо.
Здесь было ее убежище. В буквальном смысле слова. Место, где можно прийти в себя и зализать раны. Демельза Лавдей давала ей приют, дарила все свое время и любовь. Элли боялась, что никогда не сможет отплатить крестной, поэтому была счастлива, что поможет хотя бы воплотить ее мечту – организовать литературный фестиваль.
Однако сегодня, когда Макс пригласил ее пройти, она поняла, что больше нельзя не видеть то, что долго не позволяла себе признать. Раунд-Хаус никогда не станет ее домом, он принадлежит Максу. С этого времени он станет местом отдыха, куда, возможно, он будет приезжать раз в год, а то и вовсе продаст незнакомым людям. Последняя ниточка, связывающая ее с Демельзой, будет разорвана.
Что ж, она постарается не думать об этом хотя бы сейчас, когда все еще почти по-старому. В гостиной та же привычная элегантная мебель, ваза на буфете стоит так же, как при хозяйке, лишь на вешалке нет ее плаща и шляпки. Одежда мисс Лавдей была давно собрана и отдана благотворительному обществу.
– Что-то случилось?
Элли поймала себя на том, что уже несколько секунд стоит молча, оглядывая помещение.
– Нет, простите. Я просто… – Как объяснить ему свои ощущения, ведь все происходящее сейчас в доме казалось неправильным.
– Знаете, здесь появились незнакомые запахи, – нашлась наконец Элли. Макс фыркнул:
– Здесь было душно, поэтому я открыл все окна.