Последние его слова и смех оказались каплей, переполнившей чашу ее терпения.
- Что ты мелешь, эгоист, ублюдок! - закричала она, но шум воды заглушил ее слова. Она схватила сухое полотенце, завернулась в него и вылетела пулей из ванной. Пусть даже Бенедикт говорил правду, от этого ей не легче.
Войдя в комнату для гостей, которой пользовалась предыдущие два дня, она еще больше рассвирепела, обнаружив, что всю ее одежду унесли; Ребекка влетела в главную спальню и распахнула шкаф. Да, так и есть: экономка перенесла ее одежду сюда. Проклиная все на свете, она схватила белье и то, что подвернулось под руку из одежды, - хлопчатобумажную синюю блузу и синюю же юбку с кремовой отделкой, один из тех туалетов, что купил Бенедикт. Быстро одевшись, она взглянула на часы. Уже десять, и тут у нее заурчало в желудке. Наверное, проголодалась.
- Куда это ты собралась? Ребекка застыла на месте.
- Спущусь вниз, хочу поесть чего-нибудь, - сказала она и искоса оглядела Бенедикта. Он обвязал полотенцем бедра; больше на нем ничего не было. Обстановка почему-то неприятно поразила ее своей интимностью, и ей захотелось сбежать от него куда глаза глядят.
Бенедикт прищурился.
- Успокойся, Ребекка, я не собираюсь морить тебя голодом. - Он достал из шкафа синий шелковый халат и, сбросив полотенце на пол, словно забыв, что он голый, стал его надевать.
- Это меня воодушевляет, - заметила она, стараясь не обращать внимания на его наготу.
- Вот как? - двусмысленно бросил он, и она выскочила из комнаты, как испуганный кролик.
Кухня была облицована стальной плиткой и оборудована по последнему слову техники. Ребекка, оглядевшись, почувствовала тоску по своей прежней кухне. Туда ей путь заказан - по крайней мере на несколько лет, если Бенедикт будет настаивать на своем.
Вчера она была вынуждена, прибегнув к агенту, поставить свою квартиру в список сдающихся внаем. Ей повезло, что Бенедикт не настаивал на продаже квартиры.
Она вздохнула и открыла холодильник. Кислая улыбка тронула ее губы: миссис Джеймс, экономка Бенедикта, знала свое дело. На верхней полке стоял поднос с холодной закуской, салатом и бутылкой шампанского.
Она захлопнула дверцу холодильника, взяла из корзинки яйцо, включила газ и налила на сковородку масло. Ну и что, если от жареного толстеют? Ей сейчас все безразлично. Заложив в тостер два ломтя хлеба, она разбила яйцо, вылила его на сковородку, и в это время в кухню вошел Бенедикт.
- Яичница? Не слишком романтично для свадебного пира, - улыбнулся он, - Но если это все, что ты умеешь готовить, то пусть будет так.