- Бенедикт... - простонала она в отчаянии. Его лицо, казалось, снова затянула знакомая непроницаемая маска.
- Можешь пока жить тут, но не бойся, я больше не трону тебя. Я куплю дом в деревне для тебя и Даниэля. Сам останусь жить в городе, но, с твоего разрешения, буду посещать вас иногда.
Ее затрясло, глаза болезненно зажмурились. Он все разложил по полочкам.
- Ты озябла, Ребекка, иди спать. - Он оглядел кухню. - Я наведу здесь порядок... Поговорим завтра. - Его сдержанный тон окатил ее холодом.
Она медленно вышла из кухни, леденящий озноб сковал ее тело. Нетвердыми шагами она поднялась по лестнице в спальню. Поговорим! О чем? Она разделась и умылась, прежде чем лечь в постель, но уснуть не могла.
Глаза застилали слезы. Они были женаты всего несколько коротких сумасшедших часов, и за это время ее чувства претерпели целую гамму изменений. Всего лишь три дня прошло с тех пор, как она в своем уединении, в собственной квартире, грустила о том, что ей придется выйти замуж за Бенедикта, но и утешала себя тем, что никогда не будет его любить, а значит, он уже никогда не сможет причинить ей боль...
Она обольщалась, считая себя трезво мыслящей и интеллигентной женщиной, неспособной дважды повторить одну и ту же ошибку. Считала, что никогда не сможет любить человека с таким жестоким и мстительным характером.
И вот теперь, вопреки всему этому кошмару, лежа в постели, где они только что были вместе, она не может отрицать, что любит его...
Ребекка проснулась оттого, что тяжелая рука опустилась ей на грудь. Она повернула голову и в предрассветной мгле различила рядом с собой очертания лежавшего на спине Бенедикта. Рука его покоилась на ней, не давая подняться.
Она смутно припомнила; как, ложась спать, мучилась оттого, что влюблена в собственного мужа. Наверное, она заснула и не слышала, как он тоже лег в постель.
Она напряженно вслушивалась в его бормотание. Проснулся он или нет? Нет, но он так положил руку, что ей трудно было дышать. Она постаралась оттолкнуть его плечо, и ладонь ее прикоснулась к его телу. Он весь горел, и ей стало ясно, что у него жар. Она услышала, что он сквозь стоны называет ее имя, и пальцы ее невольно стали ласково гладить его плечо. Кожа у него была влажной от испарины...
Нет, это не простой сон; Бенедикт тяжело дышал, гортанно проборматывал какие-то слова, смысла которых она не могла понять. Может быть, это ночной кошмар? Прежде она считала Бенедикта суперменом, но в эту минуту, когда он в забытьи удерживал ее в постели, она осознала, что он так же, как и все люди, подвержен страхам.