— Неужели ты действительно не понимаешь, что мы теперь должны соблюдать строжайшую конспирацию! — строго сказал Робис. — Некоторое время нам лучше совсем не видеться, даже в «коммуну» нужно приходить лишь в крайнем случае. И, если ты хочешь, чтобы Дина была в безопасности, ни в коем случае с ней не встречайся!
Выйдя на Александровский бульвар, Робис заметил, что от остановки отходит вагон с зеленой вывеской — двойка. Он редко пользовался этим современным видом транспорта. И не только ради экономии трех копеек, на которые в заведении сестер Дрейфогель можно было выпить стакан молока с кренделем. Привычный к деревенскому приволью, Робис чувствовал себя в трамвае как в клетке. Но на этот раз он так спешил, что бросился догонять вагон — надо было первым прибыть на место встречи у Киш-озера и исследовать местность, чтобы не угодить в западню.
В два прыжка догнав трамвай, Робис сел на свободное место возле двери и продолжал думать о том, как ему себя вести с Липом Тулианом.
Он ощущал в кармане привычную тяжесть маузера. Может быть, придется облегчить обойму на один патрон, а мир избавить от одного человека. Если этот человек предатель, потеря невелика. Робис ежеминутно ставил на карту собственную жизнь, и ему ничего не стоило отнять ее у другого человека, который этого заслужил. Пусть реакционные газеты на весь мир вопят о зверствах революционеров — борьба есть борьба, и она жестока. Сегодня Робиса угнетало не то, что необходимо исполнить тяжелый долг, а то, что он может совершить ошибку. Вдруг к смерти будет приговорен невиновный…
— Попрошу вас, сударь, предъявить билет.
Робис встрепенулся и подал кондуктору в зеленой форме свой билет. Рассеянно пробив в нем дырку, кондуктор уже хотел возвратить билет, как вдруг обратил внимание на цвет бумажки.
— Вы сели не в тот вагон. — Кондуктор уже не величал Робиса сударем. — Здесь первый класс!
Робис огляделся. Вагон ничем не отличался от второго класса. Те же жесткие скамейки, те же рекламы под потолком. Видимо, разница в цене на три копейки существовала для того, чтобы простой народ не мозолил глаза важным господам. Только сейчас Робис заметил, что все пассажиры были хорошо одеты. Услышав слова кондуктора, на редкость тощая дамочка с крупными золотыми серьгами в ушах недовольно сморщила носик, навела на Робиса лорнет и пропищала:
— Какое нахальство!
— Нечего церемониться, кондуктор, высадите его! — вмешался и ее дородный спутник, воинственно потрясая сложенной охотничьей газетой.
— Ничего не поделаешь, вам придется пересесть в прицепной вагон. — И кондуктор дернул веревку звонка.