– Да?
– Мне хотелось бы забыть о том прискорбном эпизоде. И я буду весьма обязан, если…
– О, разумеется, сэр, если вам угодно. Что ж, мистеру Аскью мы все кажемся смешными. Однажды я стоял рядом с пушкой, рот у меня, видимо, открылся, а сам я и не заметил, и мистер Аскью спросил: «Мистер Пайк, вы что – пробку от дула проглотили?» Как все смеялись! Это, мистер Тальбот, такая затычка, для…
– Да, знаю. Бейтс, эля, пожалуйста, для мистера Пайка.
– Ну, значит, за победу над… О, теперь так не скажешь. Тогда – за здоровье короля Людовика. Боже мой, я сейчас наберусь!
– Вы просто переволновались.
– Да, переволновался, и сейчас волнуюсь. Все было так волнительно… и сейчас тоже. Вы позволите угостить вас бренди?
– Не теперь. Быть может, чуть погодя.
– Подумать только, я стоял у пушки! Я был в орудийной обслуге бакборта… да, левого борта, ведь был же!
– Мистер Пайк!
Вошла мисс Грэнхем. Мы поднялись.
– Миссис Пайк просит сообщить вам, что она весьма нуждается в вашей помощи – девочки сильно взволнованы.
– Конечно, мадам!
Пайк ринулся прочь, туда, где его волнение вряд ли могли оценить должным образом. Насколько я видел, эль остался нетронутым.
– Присядьте, мадам. Позвольте мне. Вот подушка.
– Я ищу своего… мистера Преттимена. Филлипс собирался его постричь.
Меня несколько позабавило, как она смешалась на слове «жених». Это было, я бы сказал, человечно и неожиданно.
– Я найду его, мадам.
– Нет, прошу вас, не нужно. Садитесь, мистер Тальбот, я настаиваю. Боже милосердный, да у вас голова разбита! Какой ужасный вид!
Я засмеялся и подмигнул:
– В моем черепе присутствует большой кусок палубы.
– У вас ушибленно-рваная рана.
– Прошу вас, мадам…
– Полагаю, на судне сэра Генри должен быть врач!
– Да мне в детских потасовках и то больше доставалось! Не обращайте внимания, умоляю вас!
– Ситуация была слегка комической, но теперь, видя результат, я корю себя за то, что тогда развеселилась.
– Похоже, я покрыл себя кровью, но не славой.
– Дамы с этим не согласятся. Если вначале нам все казалось забавным, то позже вы восхитили нас буквально до слез. Вы, как выяснилось, пришли с орудийной палубы, по лицу у вас текла кровь, а вы немедля захотели принять участие в самом рискованном предприятии, какое только можно представить.
Тут, конечно, дело было в моей сабле и ногах, что прочно вросли в палубу, там, где меня застал раздавшийся из тумана сигнальный выстрел. На какой-то миг я задумался о том, каким образом принять эту неожиданную дань моей храбрости. Возможно, совершенно непривычное и почти человеческое выражение всегда сурового лица мисс Грэнхем придало мне решимости сказать правду.