– Кто здесь? – раздался слабый голос у меня за спиной.
– Это я, Эдмунд Тальбот.
Но Преттимен, похоже, снова впал в оцепенение. Я рассвирепел. Зачем я пообещал дождаться, пока он проснется? Ведь прошлой ночью обнаружилось, какое проклятие я несу в себе! Я опустился на стул. Смятые одеяла скрывали очертания недвижного тела, выделялись только ноги. Запах успокоительного усилился. Сознание вновь ускользнуло куда-то из полуразрушенного тела. Запавшие веки не трепетали. Рот приоткрылся, но более не издавал ничего, кроме вздохов.
Я откинулся на спинку стула и вновь рассмотрел Преттимена. Под плотно закрытыми веками бешено метались туда-сюда зрачки. Дыхание стало частым, одышливым. На миг мне показалось, что сейчас он откроет глаза, но он лишь забормотал во сне – неровно, отрывисто:
– …Джон Лайти – к пожизненной ссылке. Баронету Гамильтону Моултингу, полковнику легкого драгунского полка, возмещение затрат на обмундирование… Расходы докладчика в суде… Мунго Фицгенри, пожизненному чиновнику канцлерского суда, четыре тысячи и шесть фунтов…
Боже милосердный – мой кузен и этот шут? Что, черт возьми, он имеет в виду?! Я схватился за дверную ручку – и почувствовал, как она поворачивается снаружи. В каюту заглянула мисс Грэнхем.
– Еще не проснулся? – шепнула она.
– Нет.
Преттимен спросил слабым голосом:
– Летиция? Это вы?
– Это мистер Тальбот. Он пришел навестить вас, Алоизий.
– Уильям Колльер, четырнадцать лет за организацию незаконных собраний…
– Это я, мистер Преттимен, Эдмунд Тальбот. Говорят, вы хотели меня видеть? Я тут.
Мисс Грэнхем за моей спиной закрыла дверь.
– Летиция?
– Мисс Грэнхем вышла. Она считает, что вы жаждете со мной поговорить, хотя чем я обязан такой честью…
Он беспокойно завертел головой, сжал зубы.
– Я не могу приподняться.
– Не волнуйтесь. Я встану вот тут, чтобы вы меня видели.
– Сядьте, молодой человек, сядьте!
Нет сомнений – это был приказ. Я и рад бы сказать, что уселся только для того, чтобы угодить больному, но истина была в том, что тело мое повиновалось само собой, прежде чем я успел хоть что-то сообразить! Корабль вздрогнул. Преттимен застонал сквозь сжатые зубы. Пока лицо его прояснялось, я заговорил – отрывисто, раздраженный своей неожиданной покорностью:
– Полагаю, вы хотели мне что-то сообщить.
– Как вы знаете, мы с мисс Грэнхем…
Он умолк. Не знаю, что помешало ему – боль или естественное смущение оттого, что придется обсуждать столь тонкую тему с посторонним. Я решил помочь больному, тем более в противном случае наш разговор грозил затянуться до бесконечности.