по коридору в каюту – и в койку.
Проснулся я освеженный, но еще долго не вставал, так как качка увеличилась. В конце концов, я собрался с силами, дополз до пассажирского салона и с трудом впихнул в себя очередное скудное угощение. За столом никого не было. Выйти на шкафут я не решился, увидев, как через палубу перекатывается вода. Незадолго до полуночи я поднялся на шканцы. Морская болезнь отступила окончательно. Наверное, несколько часов неподвижности или относительной неподвижности, ежели таковая бывает, напомнили телу о жизни на твердой земле, и оно, как смогло, примирилось со своей грустной судьбой. Особой темноты не было – хоть луну и скрывали облака, но такие тонкие, что беспрепятственно пропускали свет. Может, и не белая ночь, но светлая – это уж точно! Усилился ровный ветер, нескончаемо дувший с запада, поднятые им волны украсились шапками белой пены. На палубу вышел Чарльз. Я отступил в сторону, чтобы не мешать передаче вахты. По завершении ритуала Чарльз сгорбился на юте. Я подошел к нему.
– Ну как, примирились с выдумкой Бене?
Он помолчал, глядя в сторону носа, так, что сразу было понятно – корабля не видит.
– Будьте другом, Эдмунд.
– С удовольствием! Но как?
– Не заговаривайте больше на эту тему. Вообще. Для меня она невыносима, для нас обоих – опасна.
– Но как же…
– Молчите!
– Хорошо, хорошо. Как вам будет угодно.
Я привычно взобрался по трапу на ют. Рассеянный свет озарял паруса на мачтах. Наша старушка отчаянно старалась побыстрей доставить нас в Сиднейскую бухту. У носа и у кормы вздымались буруны. За кораблем тянулся ясно видимый след, вихрящийся поток, который сглаживал бегущие за нами волны. Прямо подо мной из-под навеса показался Чарльз, подошел к поручню и встал там, глубоко засунув руки в карманы и широко расставив ноги. Эта вахта явно отличалась от той, первой, причем не только погодой. Чарльза срочно требовалось подбодрить.
– С какой скоростью идем?
При звуке моего голоса Чарльз вздрогнул – очевидно, не слышал, как я подошел.
– Не знаю. Узлов семь. Может быть, семь с половиной.
– Около ста восьмидесяти сухопутных миль в сутки. А воды много набрали?
– Сборный колодец наполняется ежечасно. Природа гонит нас вперед, но выставляет счет за эту помощь.
– А если паруса подобрать?
– Вы что, в отличие от остальных, голода не ощущаете?
– Ах да, разумеется. Какое все-таки затруднительное положение.
– Трудностей, Эдмунд, вы еще и не видели. Этот ветер несет на хвосте кое-что похуже.
– Откуда вы знаете?
– По многим признакам: время, за которое он набрал силу, характер самого ветра…