– А что случилось? – спросил Маслов.
– Убийство. Без лиц.
– Это не мы, – не удержался Павлюченков.
– Шуткуешь все, Райкин ты наш милицейский, – поморщился начальник угрозыска. – А нам раскрывать… Так что с вашими мошенниками придется повременить.
Нераскрытое убийство означало, что все управление будет стоять на ушах и на командировочных, пусть даже из Москвы и Киева, станут смотреть как на помеху. Какое там мошенничество, когда людей режут ножами?
Туранов поднялся из-за стола, взял толстый блокнот и сказал Павлюченкову:
– У Пасько в кабинете подождите. Заодно у него узнаете все, что вам надо.
И тут Маслова подтолкнула вперед мягкая лапа его интуиции.
– А что за убийство? – поинтересовался он.
– Поселок Лубянино около города. Там испокон веков всякий сброд селился. Рядом с ним из пруда выловили труп со множественными ножевыми. Местные его как своего не опознали.
– Может, сами и укокошили?
– Быстрые вы, москвичи. Труп нашли только что. И явки с повинной на нем не было.
– Это осложняет дело, – хмыкнул Маслов. – Мы с вами.
– Решили в нагрузку убийство еще взять висяковое? – невесело улыбнулся Туранов.
– Москва правильно мыслит, – встрял Павлюченков. – Я как представитель министерства обязан выехать…
Внизу ждала новенькая синяя «двадцать четвертая» «Волга» с надписью «Милиция» – этих машин в СССР было выпущено пока только две сотни штук, и одна каким-то непостижимым путем оказалась в Запорожском УВД в качестве разъездной машины дежурной части. Когда садились в нее, со двора, подвывая сиреной, вырулил «рафик» с оперативной группой – следователем прокуратуры, оперативником, экспертом-криминалистом и кинологом с собакой. По дороге они возьмут судебного медика – и будет полный комплект.
Маслов с интересом расположился в салоне новой «Волги» и пощупал мягкие матерчатые сиденья. Машина сорвалась с места.
– Не было печали, – сокрушался Туранов. – Не поверите – уже два месяца по всей области ни одного убийства. Только тяжкие телесные были. И одно изнасилование, да и то по пьяному делу в овине – заявительница быстро заяву забрала. Затишье такое, душа радовалась. Лишь мелкие воры и грабители досаждали. И вот, пожалуйста.
– Все дело в зебрах, – авторитетно объявил Павлюченков.
– Ты что, Олегыч, какие зебры?
– Жизнь полосата, как зебра. Белая полоса – нет убийств. Черная полоса – неопознанный жмур, да еще назойливые приезжие из министерства с их мошенниками.
– Ну ты, Олегыч, в жизни толк знаешь, – хмыкнул начальник розыска.
– У верблюда два горба, потому что жизнь борьба…
Машина выехала за город. Место происшествия увидели издалека. Справа от шоссе стоял патрульный «Москвич» с мигалкой. Рядом застыл недавно виденный дежурный «рафик», как-то умудрившийся прилично обогнать «ГАЗ-24». Толпился народ – милицейское оцепление, зеваки. Около пруда суетился следователь, сопровождаемый понятыми, как турецкий паша янычарами. Криминалист фотографировал окрестности. Судмедэксперт задумчиво рассматривал труп.