— Романтика… — бросила Мишь.
Через приоткрытую дверь вагона врывался ветер, шевелил волосы. А в памяти Миши прошла целая галерея преподавателей, которые довели ее класс до выпуска: любой из них, в том числе физкультурник, счел бы ниже своего достоинства путешествовать подобным образом. Но ведь то наш Роберт Давид! За одно это им можно гордиться!
— Пожелал бы я тебе более интересного спутника для такого приключения!
— Кого, например?
— Например, Мариана.
— Знаете, а он, пожалуй, не стал бы садиться на ящики! И вместо той вон церквушки, — показала она в дверную щель, — видел бы перед собой один только свой цитостатик. И сообщал бы мне, что злокачественные опухоли описаны уже четыре тысячи лет тому назад в «Рамаяне» и что название «карцинома» придумал Гален.
— По-моему, главная предпосылка для научной карьеры — непреходящий энтузиазм и жажда знаний. Ты не должна упрекать его за то, что он с головой ушел в свою работу. Потому что хорошо исполнять ее могут только по-настоящему одержимые.
— Я не упрекаю его за одержимость; просто мне иной раз не по себе от людей, которые за своим горением к делу перестают замечать остальной мир.
— В науке, вероятно, только так и можно — сделать из своей темы центр мироздания… Да и не только в науке. Микеланджело пришлось разрезать башмаки, так у него опухли ноги после того, как он тридцать дней подряд, не спускаясь с лесов, расписывал Сикстинскую капеллу. Мариан же преспокойно покидает свою «капеллу» и отправляется на свидание с тобой.
Вы словно адвокатом Мариана выступаете, да только немножко против собственного желания… Мишь лукаво глянула исподлобья на Крчму.
— Стреляете от бедра, пан профессор, хотите вызвать меня на откровенность… Да если Мариан раз в десять дней уделит мне часок, так и то большой успех. Вообще-то я даже не знаю толком, ухаживает он за мной или нет…
Вот теперь у него такой вид, будто это мое признание ему по душе…
— И все же вы подходите друг другу. А то, в чем вы различаетесь, и есть те самые противоположности, которые притягиваются. Кое в чем вы еще и в гимназии были схожи.
— В чем же?
— В том, что всем окружающим хотелось нравиться вам; вы оба, даже не осознавая этого, импонировали всем. Ты, скажем, сама никогда не выступала инициатором веселья или развлечений, но ты вдохновляла на них, вокруг тебя всегда было оживление. Точно так же одноклассники старались приобрести приязнь Мариана, а это безошибочный признак личности.
— А в чем мы, по-вашему, отличаемся друг от друга? Теперь беру на себя смелость угадать почти наверняка: он думает, что я безнадежно влюблена в Мариана…