Трей вздыхает и забрасывает себе в рот кусочек осьминога.
— Ммм, это что-то удивительное.
Когда официант возвращается, чтобы проверить нас, Трей просит его отправить еще одну «Маргариту» и филе-миньон в номер.
— Пожалуйста, убедитесь, что оно приготовлено до средней хорошей прожарки. Все эти сырые сашими, кажется, были для нее слишком.
— Я сделаю, как вы просите, сэр, — отвечает он с изящным поклоном.
Я впечатлена, что даже после того, как Лив вела себя, как избалованная девчонка—подросток, он нашел время, чтобы заказать ей ужин, который обязательно ей понравится. Черт, он даже посылал ей еще одну "Маргариту". Конечно, если бы я была на его месте, то, вероятно, оградила бы ее от того, чтобы она напивалась в течение всей поездки.
Трей
После того, как Мэнди и я попробовали все три салата, поели сашими и заказали по второму разу напитки, я испытал странное ощущение. Я вдруг вспомнил те чувства, которые у меня были на моем первом свидании. В то время мне было семнадцать лет, и это было мое первое официальное свидание с единственной девушкой, которую я когда-либо любил. Это был удивительный вечер, который должен был стать началом невероятной новой главы в наших отношениях. Но этого не случилось.
— С тобой все в порядке? — спрашивает Мэнди, видимо, уловив мою рассеянность.
— В порядке.
Я беру свой стакан и делаю глоток сакэ.
— Ты выглядишь таким печальным, — она давит на меня, и в ее глазах читается озабоченность.
— Прости. Я хорошо проводил время, и это вдруг напомнило мне о кое-ком.
Я беру меню в руки и отвлекаю свое внимание на просматривание основных блюд.
После долгой паузы, Мэнди, наконец, задает вопрос, который, видимо, вертелся в ее голове весь день.
— Почему вы и Лив вместе?
Ее вопрос застает меня немного врасплох.
— Почему я с Лив? Это сложно объяснить, — говорю я ей, не испытывая желания что-то объяснять про себя совершенно незнакомому человеку.
— Держу пари, что не все так сложно, — произносит она с уверенностью. — Она смотрится горячей, а ты богат. Проблема в том, что вы делаете друг друга несчастными.
— Я сделал несколько ошибок, которые я, вероятно, никогда не смогу исправить, — признаюсь я. — Так, почему ты думаешь, что именно я тот, кто делает Лив несчастной?
— Она знает, что ты ее не любишь, и что в один прекрасный день ты оставишь ее. Она не становится моложе, — отвечает она, наклоняя голову и бегло глядя на меня.
— Ей всего двадцать четыре, ради бога. Не говори мне, что ее часы уже тикают, — удивляюсь я, выказывая непонимание.
— Наши часы тикают всегда, потому что наши мамы всегда спрашивают, когда мы приезжаем домой в одиночку,