Пейдж закатывает глаза и хватается за баллончик спрея для волос, разбрызгивая. Она уложила волны, но потом опять собрала мои волосы в низкий, свободный пучок.
— Не нужно ее спрашивать, что она думает. Поскольку она считает, что джинсы с футболкой прекрасный наряд, который подходит для предложения.
Кеннеди поднимается на колени.
— Это удобно. Если я надену что-то шикарное, Гриффин поймет, что я в курсе, что он собирается мне сделать предложение. А так он не узнает, что я уже обо всем знаю.
— Я даже не зацикливаюсь на том, что ты только что сказала, — ворчит Пэйдж. — Итак, как ты себе это представляешь? Возможно, он положит кольцо в десерт? Или выложит слова из лепестков роз «Ты выйдешь за меня?» на кровати?
Кеннеди морщится и отрицательно качает головой.
— О, черт, нет. Ему лучше не делать такого, если он хочет, чтобы с ним ничего не случилось.
— Кеннеди, это твоя жизнь с мужчиной твоей мечты. Твоим лучшим другом. Мужчиной, за которого ты собираешься выйти замуж, без лжи, обмана и не за мешок с дерьмом, за которого ты уже выходила замуж. Это предложение должно запомниться на всю жизнь и стать ужасно романтичным, — говорит Пейдж.
— Нет, оно должно быть немногословным и по существу. Я хочу, чтобы оно было именно таким, типа свернуться калачиком на диване, посмотреть игру Нотр-Дама и приподнести мне кольцо на тарелке с сальсой и чипсами. (Сальса — традиционная овощная закуска мексиканской кухни, состоящая из мелко нарезанных овощей в различных сочетаниях, прим. пер.).
Настала очередь Пейдж поморщиться.
— Я иногда просто тебя не понимаю, — она еще раз брызгает спреем мне на волосы и в последний раз окидывает взглядом. — Если честно, я настоящий гений. Тебе стоило пригласить Далласа, как плюс один.
Направившись к гардеробу, я дотрагиваюсь до четырех дюймовых черных кружевных туфель от Кристиана Лубутена.
— Приглашение Далласа на свадьбу моего бывшего мужа-гея, не стоит главным пунктом в моем списке.
Пэйдж плюхается на диван рядом с Кеннеди.
— Сколько раз ты целовалась с ним?
Я смеюсь, чувствуя дискомфорт.
— Хм, не знаю, перестала считать.
Семь. Семь раз я имела удовольствие целоваться с Далласом. Семь умопомрачительных раз и, хотя трудно в это поверить, каждый раз становился все лучше и лучше. Все дни, на прошлой недели, мы проводили вместе, сверяя наши пометки. Ну, понятное дело, что не каждую секунду тратили на заметки. Много времени было потрачено на поцелуи, вкус, осязание, мы фактически прошли все стадии, кроме секса. Но обсуждать в данный момент, что с нами происходит, что он хотел поцеловать меня впервые увидев, и настроил себя, что первого поцелуя никогда не будет, или случившееся совершенно немыслимое, что в один прекрасный день мы стали ненавидеть друг друга, а теперь не можем удержать свои руки вдали друг от друга.