— Мне все это не нравится, Даллас. Некоторые желают поджарить мою задницу, поторапливая с раскрытием дела, — говорит Тед.
— Поверь, мне это нравится не больше, чем тебе. Очевидно, она даже не предполагает, какого черта делает. Посмотри, что случилось прошлой ночью? — говорит ему Даллас.
Что это значит? Кто-то напал на меня, а я отбилась.
— Она и близко не должна подходить к этому расследованию, — отвечает Тед.
— Знаю, она и не подходит. Ну, не совсем. Я просто позволил ей думать, что действительно она принимает участие в расследовании. Почему ты думаешь, я столько времени провожу с ней вместе? Я не хочу облажаться также, как и ты, — говорит Даллас.
Я задыхаюсь, рука летит вверх, прикрывая мой рот.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь и раскроешь преступление. Просто сделай это. Чем быстрее ты найдешь убийцу Ричарда Ковингтона, тем быстрее ты перестанешь быть нянькой для лучшей подруги моей сестры.
Оба мужчины смеются, я зажмуриваюсь, чтобы сдержать слезы горечи. Они переходят к спорту и погоде. Я поворачиваюсь и выбегаю из коридора.
Полицейский за стойкой несколько раз окликает меня, пока я проношусь мимо него. Сердито смахнув слезы, я прихожу в себя и поворачиваюсь к нему лицом.
— Мы только что получили сообщение по поводу дела мистера Ковингтона. Я не имею права показывать это гражданским, но слышал, что вы работаете с Осборном. Не хотите взглянуть, прежде чем я передам ему? — спрашивает он.
Успокаивая свою израненную гордость, я возвращаюсь к стойке и беру отчет. Быстро пробегая по страницам, останавливаю взгляд на фразе, что обнаружены определенные следы частиц на одежде Ричарда. У меня в прямом смысле отпадает челюсть, когда я вижу присутствие одного необычного элемента. Я благодарю офицера, передаю ему обратно бумаги и быстро выхожу из полицейского участка, пока Далласа с Тедом меня не обнаружили.
Сев в машину, выруливаю со стоянки и вжимаю газ в пол. Далласу не придется оставаться моей нянькой. Я только что раскрыла это дело, а он может поцеловать меня в задницу, когда узнает, что я все сделаю сама.
Остановившись на дороге у дома Стефани Ковингтон, я несколько раз глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться, и нажимаю на звонок входной двери.
Дверь моментально открывается и у меня отвисает челюсть от шока. Передо мной не Стефани, а мужеподобная женщина, которая на несколько дюймов выше меня, с короткими, светлыми волосами, достаточно накаченная, бодибилдеры пускали бы слюни. У меня пропадает дар речи, поскольку у нее синяк под глазом и разбита губа.
— Вот дерьмо, — бормочет она.