– Ты подлый человек – констатировал факт Серега – Оставь на пару глотков.
– А вот ты там про коридор из свечей говорил? – Колька стремился выяснить все детали, пока они из памяти не исчезли – Это что такое?
– А, это – крякнул оперативник, хлебнув ароматной влаги – Это когда отдельные раздолбайки из тех, что помоложе, пытаются древний колдовской обряд к гаданию приспособить. Что к чему не знают, и дорогу таким образом всякой нечисти в наш мир открывают, или сами по ней уходят на ту сторону. Да ты такое видел, сейчас это модно в сериалы вставлять. Ну, знаешь – берется зеркало, зажигаются свечи…
– Видел, видел! – обрадовался Колька – У нас девки так гадали.
– Дуры несусветные у вас девки – зло сказал Герман – Это же какими надо быть идиотками? Старые маги перед такими вещами защитные руны неделю рисовали, – а эти максимум шампусика хлебнут! А потом везде плакатики висят – «Ушла из дома и не вернулась…». А откуда она вернется? Из зазеркалья?
И он снова отхлебнул из бутылки, после же протянул ее Кольке.
– Ты к нам еще приезжай – попросил Германа Крылов – С тобой хоть и жутко, зато весело. Тьфу. Хрень какую-то сказал.
– Нормально – одобрил его слова Герман – Нет, звучит диковато, но некая логика присутствует. Слушай, во сколько «Штолле» открывается? Хочу Вике вишневый пирог купить, он ей понравился очень тогда. Колька, паразит, хоть слово кому об этом скажешь – мало тебе не покажется!
Глава тринадцатая
Две души
– Ломайте, мать вашу! – гулким эхом отозвался во дворе командный генеральский бас и в тон ему скрежетнуло железо подвальной двери.
– Палыч, это уже как-то совсем не по правилам – нахмурившись, сказал Герман невозмутимому Ровнину – Я все понимаю, тактика, стратегия… Он ведь не конторский даже, он сапог армейский! А мы чего-то гнемся!
– Герман, не суетись – как-то лениво ответил ему Ровнин, качнув черным зонтом, под которым он стоял – Ну, да, ты прав. Я вообще их мог сразу к лешему послать, без разговоров, но зачем спешить? Пусть дитятя в погонах еще поиграется. Смотри, как потешно он щеки надувает, это же прелесть какая-то просто. Сейчас поломает дверь, потом его гоблины в пылюке все перемажутся, а потом он отсюда свалит, выбора у него не останется. Причем он себе яму этим выроет такую, что в ней полгорода закопать можно будет. Он-то сам этого не поймет сразу, у него извилина в голове одна, причем в форме обода от фуражки, но это и неважно.
Остальные сотрудники отдела, которые тоже вышли из здания под холодный и противный ноябрьский дождь, слушали этот разговор и с интересом смотрели на происходящее, предвкушая развлечение. Страха или чего-то подобного ни у кого в глазах не было. Как, кстати, и удивления.