А после ужина, прошедшего в обсуждении непонятных мне терминов из магической отрасли, мы все вместе двинулись к тренировочному полигону, располагавшемуся позади корпуса Хараша. Я плелась в хвосте нашей небольшой процессии, проклиная холодный вечерний ветер, от которого болели уши. Предвидя пребывание на свежем воздухе, я заплела волосы в косу, и теперь мучилась от холода.
Азер шел впереди, о чем‑то тихо переговариваясь с Ониеном, но периодически оглядывался на меня. Я же делала вид, что не замечаю этих взглядов. В конце концов, чего он на меня пялится? Это вызывало непонятное раздражение, по большей части из‑за того, что меня напрягало такое внимание, в то время как я сама была крайне недовольна своим внешним видом. Хотелось слиться со стеной, дорожкой или деревом, притвориться предметом мебели и убежать от этого соотношения самой себя с гадким утенком. Он же шел, ничуть не смущенный, разве что немного хмурый, и даже ни разу не поежился. Но судя про вычитанному мною в книгах о демонах, его грел внутренний огонь. Мне бы такой обогреватель… но я всего лишь слабая человечка, куда мне до магов.
Самоуничижительные мысли продолжали нарастать, норовя превратиться в снежный ком. А потом ещё и начал побаливать живот, отчего меня накрыло ужасным осознанием — женская напасть не знает преград в виде времени и пространства и ничто не помешало настигнуть меня здесь. По идее, у меня есть ещё пара часов, прежде чем начнется самое неприятное, пока же я всего лишь улавливаю предпосылки будущего мучения. От этого накатила непонятная злость и одновременно жалость к себе, и жутко захотелось плакать.
Вскоре впереди показался полигон. Это было вытоптанное до каменной земли поле размером с футбольное, по краям которого располагались трибуны. Зеленоватый щит высотой метра в три разграничивал место для состязаний от зрительских скамеек.
Мы вчетвером устроились на первой лавке и принялись ждать команду Бераака. Те тоже шли после ужина плотной компанией и уселись совсем рядом.
Амелина же подошла сначала к Харашу, слишком близко для обычного человека, и что‑то тихо ему сказала. Тот улыбнулся, кивнул, постоял с ней в отдалении с пару минут и подошел вместе с ней к нам.
Бераак проигнорировал это их приветствие, просто скользнул взглядом по ним, и чувство досады начало нарастать внутри. Чего я хотела? Чтобы Хараш с ней не поздоровался? Чтобы она злилась и кусала губы, а не мило улыбалась, чувствуя себя в своей тарелке в отличие от зажатой, ничего не понимающей меня?
— Давай начинать, — сказал Антэн. — Только без амулетов, пусть Дон и не думает тебе отдавать свою монету. А то он любитель это провернуть втихаря.