Все же ГКО больше склонялся к ядерному реактору и атомной энергетике. Для послевоенного Советского Союза энергетика была узким местом всего народного хозяйства, поскольку были уничтожены крупные энергетические мощности, в том числе Днепровская ГЭС, а Донбасс, бывший главным источником угля, также был разрушен, шахты были затоплены, и это ограничивало его добывную способность. Атомная энергетика в свете этих трудностей выглядела более чем заманчиво; это возможность создать компактный, мощный и не требующий постоянного подвоза топлива источник энергии.
От атомной бомбы СССР также не отказывался, но, как видно и сказанного выше, вероятность ядерной войны была невысока. Советский Союз мог отразить возможное ядерное нападение и перейти в решительное наступление в Западной Европе и на Дальнем Востоке. Это подтвердилось во время Берлинского кризиса, в котором американцы не решились на какие-то силовые акции. Более того, Трумэн всерьез испугался перспектив масштабной войны с русскими и выступил категорически против каких-либо планов использования или угрозы ядерным оружием в ходе Берлинского кризиса. Он поучал министра армии США Кеннета Рояла: «Вы не поняли, что это не военное оружие… Оно употребляется для истребления женщин, детей и безоружных людей, а не для военных целей… Вы не поняли, что я думаю по поводу его влияния на международные отношения. Сейчас не время жонглировать атомной бомбой»[85]. Трумэн довольно откровенно сформулировал, что назначение ядерного оружия состоит в том, чтобы запугивать безоружных, а против прекрасно вооруженного противника, каким был Советский Союз, атомная бомба не годится.
В довершение всего осталось разбить явно мифологическое представление о том, что постановление ГКО об образовании Спецкомитета было вызвано ядерной бомбардировкой японских городов. Например, это утверждается таким образом: «Буквально через несколько дней после получения сведений о разрушении японских городов при Государственном Комитете Обороны СССР 20 августа 1945 года был образован Специальный комитет…»[86]. В таком духе выражался даже Курчатов.
Это явно было не так. 20 августа какие-то данные о разрушении Хиросимы и Нагасаки после атомной бомбардировки имели только японцы, и то неполные и неточные. Американцы их получили в октябре – ноябре 1945 года. Доклад советского посла о разрушении Хиросимы был составлен только 22 сентября 1945 года. Эти данные не могли обусловить решение о создании Спецкомитета по той банальной причине, что они поступили никак не менее чем через месяц после принятия этого решения. Так что давайте не будем утверждать того, чего в действительности не было.