— Я постараюсь сделать все от меня зависящее, куда бы вы меня ни назначили, мистер Мэггисон, — сказала Вин.
— Превосходно! Но теперь я хочу вам сказать кое-что частным образом, — заявил Мэггисон. — Я сказал вам, что говорили о вас в вашем отделении, чтобы узнать, как вы это примете. По-видимому, вас не очень возмутило предположение, что вас могло нанять так называемое «благотворительное общество», чтобы следить за возможными у нас упущениями. Не потому, что у нас много таких упущений, в этом случае ваш труд был бы излишним. Мы даем нашим приказчицам стулья и все условия, каких требует закон, и нам не приходится слышать о жалобах наших приказчиков. Но, конечно, мы не всемогущи. Ходят слухи, что случаются факты, которые до нас не доходят, мелкие проделки, стоящие нам денег. Служащие плутуют и даже воруют, нам приходится бдительно следить за всем. Но мы не в состоянии одновременно углядеть за всем. Поэтому, когда нам попадается пара зорких глаз, превышающих средний уровень, мы иногда считаем целесообразным…
— О, мистер Мэггисон, пожалуйста, не продолжайте, — прервала Вин управляющего. — Я бы предпочла, чтобы вы об этом не говорили, так как… я не хочу об этом ничего слышать. Я… я не хочу знать, на что вы намекаете.
Пришла его очередь покраснеть. Но перемена в цвете лица была у него еле заметна. Он великолепно владел собой. Он замолчал, продолжая пристально смотреть на нее. После этого взрыва Вин сидела безмолвно, затаив дыхание.
— Хорошо, — сказал он, — очень хорошо. Это было вторым испытанием. И оно сошло так же удачно, как и первое. Теперь вы поняли?
— Я… я не уверена в этом. Я…
— Вы только что сказали, что не хотите знать, на что я намекаю, а я хочу, чтобы вы это знали. Я снова испытывал ваш характер. Теперь я знаю, что он у вас прямой. Вы — хорошая девушка, мисс Чайльд, в такой же степени, как и хорошенькая.
Вдруг, именно в тот самый момент, когда она почувствовала такое облегчение, что готова была расплакаться, Мэггисон резким движением нагнулся вперед и тяжело положил свою горячую пухлую руку на ее руку. Девушка вскочила, и его рука упала на стол. Ей показалось, что она слышит, как она оправдывается перед Сэди, объясняя ей свою опрометчивость: «Я не могла вынести этого. Я не хотела. Мне было все равно, что будет».
— В чем дело? — спросил он громким голосом, при чем его лицо теперь действительно побагровело. Он продолжал сидеть, тупо уставившись в нее.
— Ничего, мистер Мэггисон, — сказала она, — я только думаю, что отняла у вас слишком много времени. Вы разрешите мне уйти?