— Не знал, но догадывался, — вышел из трудного положения Генка. А сам немного испугался, подумав: «А она не сумасшедшая? Жалко если так, симпатичная, хоть и немного странная».
— И все-таки, Аля, это имя у тебя в свидетельстве о рождении стоит? спросил он, возвращаясь к прежней теме, и сам же попытался выдвинуть логичную версию, — это может быть в случае, если ты родилась за границей, в другой стране или тебя назвали в чью-то честь, но тоже иностранца.
— Нет, в документах я называюсь Александра, но ты спрашивал о моем имени. Я его тебе назвала, — развела руками девочка, как будто показывая что больше ничего иного сделать не могла.
— Ладно, замяли, — миролюбиво ответил Генка.
— Хорошо, — согласилась Аля и тут же быстро попрощалась, — ладно, мне пора, а то мать с отцом волноваться будут.
— Пока, — ответил Генка несколько недоуменно и даже немного грустно. Он все же рассчитывал поговорить с этой странной девочкой побольше или по крайней мере договориться о новой встрече. Аля повернулась и медленно пошла вдоль берега прочь от Генки. Он смотрел ей вслед и не торопился снова заняться рыбалкой. Из-за плавности походки шаги не различались, а широкая юбка скрывала ноги, поэтому создавалось впечатление, что эта девочка забрела сюда из девятнадцатого века и теперь по этой темно-зеленой траве возвращается обратно. Не хватало только мистического тумана. «Она наверно все ноги промочила — трава же с утра мокрая», — подумал Генка, сам он был в сапогах.
После того как пару раз вернулся домой в мокрых насквозь кроссовках, он зарекся ходить по мокрой траве в легко промокающей обуви. Тем более что у озера росла самая высокая трава, а протоптать тропинку он еще не успел. Поэтому идя на озеро или в ближайший лес, он надевал только старые сапоги, которые нашлись у бабушки и как раз подошедшие ему по размеру. «Они еще от твоего деда остались, царствие ему небесное, — говорила бабушка, когда он примерял невысокие, удобные сапоги и поднимала вверх указательный палец, подчеркивая важность своих слов, — он и не носил их почти нисколько, не успел. Считай что новые».
Деда Генка совсем не помнил. Ему конечно показывали фотографии, где дед был один, с друзьями или рядом с бабушкой, говорили, что он держал Генку на руках, когда тот был совсем маленьким, но сколько Генка ни пытался вспомнить, ничего не получалось, даже смутного образа перед глазами не возникало. Видимо он был тогда совсем маленьким и память запрятала эти события в самые дальние уголки сознания. Генка знал, что его дед воевал, потом работал и жил с бабушкой в деревне, и умер вскоре после его рождения.