Совсем недавно я бы ни за что не призналась себе в этом, но… глядя на окружавших меня студентов, иногда начинала чувствовать что-то, похожее на зависть. Временами мне тоже хотелось понять, как ощущается электрическая дуга, бегущая по пальцам, хотелось приманить к себе чашку взмахом руки, чтобы не идти за ней через всю комнату, хотелось попросить дождь обойти меня стороной, а не мучиться с зонтом, который ветер все пытается вырвать из рук. Глупо, но…
— А я не знаю, хочу ли, чтобы у тебя сегодня получилось, или наоборот, — неожиданно ответил Макс. Почему же, интересно? — Кажется, всё? Готово?
Мы все по очереди сверили узор на полу с книжной иллюстрацией.
— Готово.
Теперь можно было переходить к заклинанию.
— Значит, у Абигора в принципе есть четыре вариации имени: Абигор, Элигор, Элигос и, как ни странно, Эрртруар. «Смерть» мы нашли в зависимости от языка в семнадцати вариациях… сколько это получается возможных сочетаний?
— Шестьдесят восемь? — подсчитала Райли.
Нас ожидала длинная ночь.
Но других вариантов не было: раз точного имени Диза никто не знал, приходилось искать его методом перебора. И надеяться, что одна из полученных комбинаций подойдет и что у Абигора был только один сын по имени Смерть.
Ладно, начали. Я встала с пола, отряхнула колени и на одном выдохе прочла выученную наизусть формулу. Осталось имя…
— Абигор мен им эгур Птиире! — а я еще думала, что мне с именем не повезло. Кому-то не повезло гораздо больше. — Абигор мен им эгур Птиире! Абигор мен им эгур Птиире!
Это точно было именем? Уж больно сомнительно оно звучало.
В ожидании результата мы замерли, но круг так и остался пустым. Либо это было не то имя, либо это вообще было не имя, и из нас получились хреновые лингвисты, либо проблема заключалась в моей — отсутствующей, спящей, сломанной, опять не работающей (нужное подчеркнуть) — магии. Может, теперь мне поверят, что у меня ее нет?
— Следующий вариант, — Райли передала мне новую карточку с именем.
После десятой попытки я была уже готова сдаться и перейти к более простым методам. Например, пересечь этаж, постучаться к Дизу (узнать бы еще номер комнаты) и спросить, какого хрена вообще происходит. Останавливало только то, что все равно же, сволочь, не ответит. И упрямство.
— Успокойся, — Макс положил мне руки на плечи. От его ладоней исходила приятная, расслабляющая прохлада, даже сердиться уже не так хотелось. — Ты справишься. Просто почувствуй: чего ты хочешь?
Я только кивнула. Приятно, конечно, что кто-то в тебя верит (даже если верит он, потому что не хочет проиграть спор), но я лично в успехе нашей затеи сомневалась. В ГООУ, в их обществе, на уроках магии мне все время казалось, что я ущербна. Что у меня не хватает какого-то важного чувства — как зрения или слуха, только отвечающего за магию, — и никакие костыли, никакая вера его не заменят. Тем не менее я последовала его совету и взяла у Райли следующую карточку.