Как он и рассчитывал, Софи враз забыла о полиции и розыске.
– Как ты можешь брать чужое? – она не находила слов от возмущения. – Это же непорядочно.
– Что тут такого? – он заупрямился, якобы не понимая, в чем она его обвиняет. – Я ведь на место ставлю, а не угоняю. И ни в одну аварию еще не попал. И выходи давай уже, мне машину возвращать надо. А то и в самом деле хватятся.
Полностью деморализованная Софи открыла дверцу. Спохватившись, Вайдел попросил:
– Дай мне номер твоего телефона, вдруг понадобиться.
– Ты его с номерами своих клиенток перепутаешь! – отрубила Софи, вышла из машины и сердито захлопнула дверцу.
– А машина-то тут при чем? Зачем так дверцей-то хлобыстать? – с этими укоризненными словами Вайдел открыл ворота гаража и поставил бентли на место.
Поставив машину, Вайдел вернулся в квартиру Софи. Ей не хотелось его впускать, сегодняшней встряски ей хватило надолго, но, зная, что он не постесняется и в дверь барабанить, все же впустила, не желая привлекать внимание соседки.
Не успел он войти, она набросилась на него с упреками:
– Как ты можешь себя так вести?
– Как – так? – Вайдел прикинулся непонимающим.
– Брать без спроса чужое имущество! Тебя мог остановить любой полицейский пост!
– Да? А чего же ты тогда промолчала? Вполне могла бы позвонить в полицию и разоблачить меня. Так что ты тоже несознательная гражданка, если поощряешь мои противоправные поступки. И не выдумывай, что это я на тебя так пагубно действую. Это ты от природы такая.
Софи не нашла ничего лучше, как гневно повторить его слова:
– Да, это ты на меня так пагубно действуешь! До знакомства с тобой я ничего подобного и представить не могла! И не делала никогда!
Вайдел ласково, как ребенка, погладил ее по голове и утешающее изрек:
– Это означает лишь одно: ты не ведала, что скрывается внутри тебя. И теперь твоя истинная сущность вышла наружу. Так бывает с теми, кто думает, что знает себя. Недаром главный древнегреческий постулат гласит: «познай самоё себя»!
Софи рассвирепела.
– По-твоему, я гнусная лгунья?
– Ну, не гнусная, – он засомневался в данном определении, – но врать ты умеешь не хуже меня. Это точно! – он сказал это так, будто выдал ей медаль за отвагу. Так же, как и себе.
– Я уже не знаю, что хорошо, а что плохо. У тебя все представления о морали перевернуты, – пожаловалась она скорее на себя, чем на него. – Кто тебя воспитывал, интересно?
– Я сам себя воспитывал! – амбициозно объявил он. – И, смею доложить, добился неплохих результатов!
– Смотря в чем. В умении дурачить людей тебе точно не откажешь, – с неожиданной проницательностью заметила Софи. – Но в приличном обществе это не достоинство, а порок.