ДжиДжи довольно хмыкнул, проговорив:
– Наконец-то! – и заботливо укутал ее пледом из ангорского мохера.
Кадиллак быстро промчался через Бруклин и выехал в Куинс. Оказавшись на территории международного аэропорта Кеннеди, снизил скорость и въехал в грузовой отсек большого реактивного самолета. ДжиДжи устроил Софи в кресле рядом с собой и дал команду на взлет. Моторы взвыли, и самолет быстро покатился по взлетной полосе.
Через несколько минут набрав высоту, лайнер развернулся и взял курс на юг, на Джексонвилл, под которым у Джарома было огромное поместье.
Софи проснулась от ласкового шепота:
– Мисси Софи! Просыпайтесь!
Что это? Стивен решил пошутить и зовет ее таким смешным именем? Она слегка застонала и перевернулась на другой бок. Но голос не отставал, настойчиво призывая проснуться:
– Мисси! Просыпайтесь! Давно пора завтракать!
Софи неохотно открыла глаза и обомлела. Где это она? Вокруг элегантная обстановка дорогой спальни, три сводчатых окна выходят на закрытую террасу, узорные столбы которой сплошь увиты плетистыми розами, распространяющими вокруг необыкновенно тонкий аромат.
Возле ее кровати суетилась дородная негритянка в белом пышном чепце и белоснежном фартуке с оборками. Широко улыбаясь, демонстрируя все тридцать два зуба, она обрадовано воскликнула:
– Наконец-то вы проснулись, мисси! А то я боялась, что мне придется будить вас силой!
Софи измучено прикрыла глаза. В ее взбудораженном мозгу возникло то, что французы называют «дежа вю», или «уже было». Но она здесь никогда не была!
Постепенно она вспомнила последнее, что делала. Она ехала с мистером Джаромом в его машине, и они разговаривали. А потом она уснула. Причем как-то странно, неестественно крепко, и не слышала, как очутилась здесь. Значит, ДжиДжи дал ей снотворное в минеральной воде, чтобы похитить. Но зачем? Неужели она так ему приглянулась, что он решил сделать ее своей любовницей?
Но почему он прибег к таким гнусным методам? Неужели так сильно влюбился? Почему-то в это ей не верилось. К тому же в США существуют законы, и ответственность за похищение людей, как она знала, вовсе не ерунда, с которой можно не считаться.
Между тем негритянка вела себя вовсе не так, как обычно ведет себя платная прислуга. Она ушла в ванную комнату, откуда тотчас зашумела вода. Вернувшись в спальню, весело скомандовала, немало не сомневаясь в своем праве:
– Скорее в ванную! Потом – одеваться и за стол!
Ее голос больше походил на команды любящей матери, чем горничной. И, несмотря на то, что Софи была уже большой девочкой и не любила, когда ей что-либо указывали, она послушалась и улеглась в приготовленную огромную ванну с переливающимися жемчужно-розовыми пузырями. К ее удивлению, неугомонная негритянка принялась мыть ей голову, напевая при этом какой-то бойкий креольский мотивчик.