– Это еще лучше, чем мне запомнилось! А я-то думал, что мне все показалось из-за долгого воздержания.
Кристин не смогла преодолеть любопытства:
– Неужели у тебя никого не было?
Он повинился:
– Были, я же нормальный мужчина, и должен хотя бы время от времени стряхивать напряжение. Но все они ничего для меня не значили. Лаская их, я представлял тебя. – Заметив, что она принахмурилась, горячо пообещал: – Но теперь у меня будешь только ты. Я клянусь, что никогда и не посмотрю ни на одну красотку.
Это прозвучало так пафосно, что Кристин невольно засмеялась. Прижав ее к себе еще плотнее, Джордан прошептал:
– Как мне не хватало твоего смеха! – и принялся целовать ее смеющийся рот.
Она с удивлением посмотрела на него. Раньше он никогда не позволял себе так истощаться. Но тут же в ужасе рванулась.
– Ты не предохранялся!
Он сильными руками уложил ее обратно.
– Ну и что? Если ты боишься, что я тебя чем-то заражу, то говорю тебе – нет. Я здоров. Во всех смыслах.
С удовлетворением отметив про себя, что он ничего не сказал про ее предполагаемые болезни, Кристин сердито заметила:
– Но ты ничего не сказал о возможной беременности!
Он хмыкнул, целуя ее грудь:
– Ты не хочешь ребенка?
– Мне уже поздно рожать детей!
Он лениво заинтересовался:
– А что тебе мешает?
– Возраст!
– Ерунда! Сорок два года – самый детородный возраст. И обещаю, у тебя будут лучшие врачи мира!
– Скажи уж правду – тебе просто нужен законный наследник!
Он учтиво согласился.
– Конечно. Но, уверен, будучи обремененной моими детьми, ты не сможешь сбежать от меня, как когда-то. И теперь их у тебя будет много. Для моей безопасности.
Кристин хотела сказать, что он всегда был эгоистичен и думал только о своем удовольствии, но тут его губы снова накрыли розовый бутон груди, и она застонала, неосознанно извиваясь под ним. От восхитительного водоворота, в который ее затащило, она смогла думать лишь об освобождении, которое пришло, как только она согласилась уехать с ним в поместье.
Софи рассеянно бродила по парку, думая о Стивене. Конечно, она сделала правильно, уйдя от него, но как же ей все-таки больно! Если бы у нее был телефон, она непременно позвонила бы ему. Хотя бы для того, чтобы просто услышать его звучный голос.
Прошло уже несколько дней, как она здесь обитает, а ни отца, ни мамы нет. Скорее всего, мать не захотела прощать отца. А вот она смогла бы простить Клейтона. Естественно, если бы он попросил прощения. А это вряд ли возможно. Он слишком гордый и своенравный, чтобы признавать свои ошибки. Да и какая ошибка в том, что он охладел к любовнице? Стивен и без того установил своеобразный рекорд, прожив два года с одной женщиной.