Что-то зашуршало, и я испуганно замерла, спрятавшись за мусор и объедки, ожидая… здоровущую упитанную крысу, тоже решившую поживиться. Конкурентка, ощутив мой, уже, кажется, привычно распространяемый фон страха, тоже насторожилась и, неуверенно поводив острым носиком, недовольно убралась. «Придешь попозже, толстуха, здесь и тебе хватит», – подумала я, проводив ее глазами, уверенная, что на родине, увидев такую живность, сама бы убежала с воплями.
Пока меня выручала усилившаяся способность транслировать необходимые в житейских ситуациях чувства и эмоции. А вот способность воспринимать чужие наоборот снизилась. Так отреагировал мой организм на изменения в теле и образе жизни, чему оставалось только радоваться, за неимением других поводов.
Поковырявшись для проформы еще немного, побоявшись столкнуться с другими «бомжами», я запрыгнула на бак, затем – на карниз, крышу и быстренько убежала из переулка. За месяц скитаний в новом мире мне пришлось привыкать быть тенью этого города: безликой, бездомной, запуганной донельзя.
Знакомый до последней ямки путь из города в лес – с сумкой в зубах, да на подгибающихся иной раз от страха лапах – я проделала без приключений. Лишь на минутку задержалась у темного окна, заметив свое отражение. Невольно вспомнила, как впервые увидела в лесном пруду собственный новый облик, обретенный по странной прихоти или шутке мироздания.
Тогда я разглядывала в отражении рысь – красивое и грациозное пушистое животное с плотным телосложением. Но стоило ей подвигаться – поразилась пластичности и гибкости большой кошки, вертевшейся и прыгавшей, словно та пыталась достать свой хвост, а не желала получше рассмотреть себя. Вид кошачьего я легко определила по характерным кисточкам на ушах, короткому «обрубленному» хвостику с черным кончиком и смешной «бородатой» мордочке. А чего стоил густой палево-рыжий мех, хотя мои собственные волосы – шоколадного оттенка с высветленными солнцем рыжими прядками.
Разглядывая в тот раз блестящий пятнистый мех, я истерично хохотала, не в силах поверить в случившееся: светлая обернулась серой – прямо сюжет волшебной детской сказки. Попутно «полюбовалась» крупными лапами с густой шерстью между подушечками, наверняка хорошо согревающей конечности в холода. В общем, моя человеческая половина знакомилась и принимала звериную.
Как ни печально, всего лишь месяц спустя на меня с темного стекла смотрела забитая, помятая крупная кошка со свалявшимся мехом, тоской в глазах, отдаленно напоминающая ту красавицу рысь. Впервые в моей человеческой душе шевельнулась гордость, сразу сменившаяся горьким стыдом. До чего докатилась – побираюсь. Копаюсь в мусорках в поисках еды, а живу в ничейной норе на краю леса.