Дети улиц (Догерти) - страница 3

Он меня постоянно о чем-то спрашивает. Хочет узнать мою историю и постоянно мне об этом напоминает. Мою историю, мистер? Зачем вам понадобилось ее знать? Да там и рассказывать не о чем. А он смотрит на меня и молчит.

– Есть о чем, Джим, – говорит он. – Это совершенно особенная история. Встреча с тобой изменила мою жизнь, мальчик.

Забавно, правда? Потому что это ведь он, Барни, изменил мою жизнь.

Даже не верится, что мне так повезло, и это правда. Вот он я, с сытой и горячей едой в животе и еще с кучей всего, а он говорит такое. Я ношу одежду, которая приятно пахнет, и она, ко всему прочему, не дырявая, вот ни настолечко. И сижу я в этой комнате, где горит большой камин, и куча поленьев, которые можно подложить в него, чтобы он не потух. Остальные мальчики наверху, в большой комнате, где мы все спим, уютно устроились в своих подвесных койках. А на первом этаже сейчас только я да он, и больше никого.

Мне хочется рассмеяться, и я засовываю себе в рот кулак, чтобы не расхохотаться.

Барни бросает на меня укоризненный взгляд:

– Просто расскажи мне свою историю.

Мою историю! Что ж, ради такого дела я даже подбираюсь поближе к огню. Сажусь, обнимаю колени, закрываю глаза, чтобы не думать о том, как пляшут огоньки пламени и как тень от огня и моя тень ползут по стенам. Я отрешаюсь от звуков огня, который сопит, словно собака в крысиной норе. И мне даже кажется, что я слышу чей-то голос, очень нежный голос. Это голос женщины, разговаривающей с ребенком. Мне кажется, что она говорит со мной.

– Мистер, – шепчу я, чтобы не спугнуть голос. – Можно, я расскажу вам про маму?

1

Пирог за шиллинг

Джим Джарвис вприпрыжку шел вдоль дороги, ноги у него уже посинели от холода. Проезжавшие мимо повозки швыряли ему в лицо грязный талый снег, а несущиеся вперед кони поскальзывались и тормозили, когда возницы погоняли их кнутами. Наконец Джим понял, что пора, и бросился между повозок через дорогу. Небольшие лавки на темной улочке освещались желтым светом подвесных фонарей, и Джим перебегал от одного фонаря к другому, пока не оказался перед магазинчиком, который, собственно, и искал. В этой лавке продавали мясной пирог. На пороге ее топтались голодные мальчишки и тощие собаки, высматривая объедки. Джим проскочил мимо них, зажав в кулачке горячую, словно кусок угля, монетку. Он услышал, как в животе заурчало, когда в лицо ему ударил насыщенный запах горячей подливки.

Когда Джим вбежал в лавку, миссис Ходдер как раз пыталась подмести мокрый пол и раскладывала свежую солому.

– Можешь бежать обратно, – закричала она на него. – Сегодня я не стану жалеть маленьких мальчиков!