Может быть, не стоило брать его в поход?
Жена ведь криком кричала: «Оставь ребенка в покое, Антигон, мал он еще!» В чем-то, конечно, она была права, мудрая баба, но, с другой стороны, на свежем воздухе, под сирийским солнцем Гонатик подзагорел, окреп, да и вытянулся… И пора приучать его к войску, а войско – к нему, не все же сидеть в бабушкином гинекее* тому, чья судьба – править Ойкуменой!.. Так решил дед, и решил правильно: воины едва ли не дерутся за право подержать доверчивое большеглазое чудо на руках! Они признали его и полюбили! Вот главнейший результат похода! Не менее важный, чем бегство Птолемея за Нил…
– Говоришь, отпустить?.. – как равному отвечает большой Антигон маленькому. Отвечает очень тихо, одними лишь губами, зная, что внучок поймет: так они разговаривают при бабушке, когда не хотят, чтобы женщина вмешивалась в беседу мужчин…
Гонатик, маленький Антигон, быстро-быстро кивает.
– Сва-ри-сва-ри-сва-ри! – грохочет толпа, не замечая, что царь перестал ее слышать.
Она похожа сейчас на капризного ребенка, способного слушать только собственный крик.
Толпе нельзя отказывать! Иначе они решат, что в следующий раз две мины послужат достаточным оправданием для дезертирства.
Но и повелителя Ойкумены ослушаться нельзя. Даже если этот повелитель – будущий.
– Отпущу! – шевелит губами Антигон большой.
– А поклянись! – откликается Антигон маленький.
– Клянусь твоим папой, мой царь!
И – уже громко:
– Эй, пропустите гонца!
Царь подхватывает улыбающегося внука и бережно передает его из рук в руки серебряному гетайру.
– Бери царевича и поезжай вперед! Только будь осторожен, ясно? Я еду следом…
На лице гетайра – глупая счастливая улыбка. Воины расступаются перед ним, и каждый второй норовит хотя бы кончиком пальца – на удачу! – прикоснуться к пушистым темным кудряшкам мальчонки. И Гонатик позволяет воинам касаться себя, потому что они – хорошие, и любят его, и дедушку, и папу, по которому маленький Антигон очень скучает, тоже любят… Ребенок спокоен. Он знает: тех троих дядь не сварят. Дедушка никогда не обманывал его. Особенно если клялся папой… Поклянись дедушка каким-нибудь богом, Гонатик мог бы усомниться, но папочкой деда никогда не клянется впустую. Это проверено не раз, даже когда куда-то исчез мед и дедуля поклялся папой, что не расскажет бабушке, куда он на самом деле исчез…
– Коня! – приказал Антигон.
Провел глазом по ожидающим солдатским лицам.
Указал на дезертиров.
– Пусть уходят!
Усмехнулся. Удивлены? Ничего, сейчас поймете…
– Вы слышите меня, подонки? Мне противно мараться вашей кровью! Вы свободны. Но на этом берегу вам нет места… Идите к Лагу, получать свои мины…