- Сволочи! - донеслось из зала.
- К ногтю их!
- За все ответят!
Взмахом руки Пожаров остановил выкрики и повел свою речь дальше:
- Правильно, моряки. Не дадим своего брата рабочего и крестьянина в обиду. Поэтому на просьбу Ростовского Совета предлагаю выслать на Дон отряд наших революционных матросов и несколько военных кораблей с десантом. Один рывок, одно усилие и окончательная победа! Даешь!
Раззадоренная речами Пожарова толпа военных моряков поддержала балтийца. После чего с благосклонностью выслушала его сторонников, и постановила:
Первое, выслать на Дон, под командованием матроса Алексея Мокроусова отряд из добровольцев, готовых биться за революцию и ее завоевания.
Второе, отправить в Ростов-на-Дону отряд кораблей в составе эсминцев «Гневный» и «Капитан Сакен», тральщиков «Феофания» и «Роза», а так же двух сторожевых катеров с десантом на борту.
Третье, сместить с должности комиссара Черноморского флота эсера Бунакова-Фондаминского, а на его место назначить большевика Роменца.
Четвертое, в связи с тем, что большинство офицеров Черноморского флота противники вооруженной борьбы с контрреволюционным элементом и потенциальные предатели, силами верных большевистскому правительству матросов провести в Севастополе ряд превентивных арестов.
Это были основные решения, принятые на 1-ом Общечерноморском съезде военных моряков. Каждое из них имело далеко идущие последствия, и сказалось на судьбах многих людей, в том числе на Котове, Ловчине и Наталье, которые проголосовали за поддержку позиции большевиков. И на выходе из Морского Собрания, все так же вместе, рассудив, что, отчего бы и не прогуляться на Дон, они записались в 1-й Черноморский революционный отряд Алексея Мокроусова.
Веселые, молодые и счастливые, с самыми радужными планами на жизнь, нацепив на грудь красные банты, они покидали здание Морского Собрания. На крыльце Ловчин растянул гармонь, и снова заиграл «Яблочко». А Котов, оглядев своих верных товарищей с «Гаджибея», которые были готовы вместе с ним идти в поход на Каледина, правой рукой обнял за плечо Наталью и запел:
- Допорю штыком зимой, генеральский китель, и вернусь к весне домой, красный победитель.
Моряк посмотрел на Наталью, и та не промедлила:
- Эх, яблочко, да ты хрустальное, революция у нас социальная!
Таким был один из самых знаменательных дней в жизни Василия Степановича Котова, который уже на следующий день вместе со своими друзьями получил винтовку, полсотни патронов и несколько гранат, а затем погрузился в эшелон и поехал крушить контру. Правда, пока его путь лежал не на Дон, а в Белгород, через который после расстрела генерала Духонина к казакам прорывались ударные части Западного фронта. Но моряков, которым предоставили вдоволь провианта и спиртного, это только радовало, поскольку подраться с армейскими золотопогонниками, мечтающими вернуть царские порядки, им хотелось давно. И когда Котов смотрел в окно классного вагона, он раз за разом мысленно повторял слова товарища Пожарова: «Один рывок, одно усилие и окончательная победа! Даешь!»