Воспоминание о минувшей войне, негативное, конечно, и перед боем оно не к месту. Однако зимний промозглый туман, раз за разом возвращал нас с Демушкиным в те дни. Вроде прервемся в разговоре, хотим сменить тему, однако не получается. Возможно, что мерзкая погода вселила в меня какое-то беспокойство, а может быть, это было что-то иное, только в тот момент я почему-то понял, что нас ждет неудача. Постарался сам себе объяснить это мнительностью и предбоевым волнением, но получалось плохо.
Повернув своего вороного жеребчика, я направился в хвост колонны, и здесь увидел младшего брата, который, весело перешучиваясь с каменскими гимназистами, с винтовкой на плече, бодро шагал по мерзлой земле. Юность беспечальная. Жив, здоров, при деле, а более и забот никаких.
- Мишка, - подозвал я брата.
- Чего? - он подскочил ко мне и ухватился за стремя.
- Ты мне веришь? - спросил я его.
- Конечно.
- В бою и после него все время будь рядом. Делай, что знаешь, но находись неподалеку. Случись с тобой беда, мне перед дядькой Авдеем не оправдаться.
- Да ладно, я ведь уже был в бою и знаю, каково это, когда пули над головой летают.
- И все же, будь рядом. Ты меня понял?
- Хорошо, - Мишка усмехнулся, - постараюсь быть неподалеку и прикрою тебя в трудную минуту.
- Молодец, - из седельной сумки я достал свой «браунинг» и вместе с тремя уже снаряженными обоймами передал ему. - Держи, и спрячь, как я рассказывал.
- Вот спасибо, - брат подарку рад, и возвращается к своим новым товарищам-гимназистам.
Отряд продолжает движение. Проводник из местных путается, мы блукаем в степи и около 12 часов дня, далеко позади нас слышим характерные звуки артиллерийских выстрелов. Видимо, 1-я сотня уже в деле, а мы где-то за Глубокой. Конные офицеры тройками рассыпаются в стороны, и вскоре мы находим надежный ориентир, железную дорогу. Теперь-то не пропадем, выходим на нее и продвигаемся в нужную сторону. Стрельба орудий прекращается, и никто не знает, почему. Может быть, 1-я сотня отступила? Пока не доберемся до станции, этого не узнаем.
На высотах за станцией отряд оказываемся уже в сумерках. Впереди тишина, но в любом случае красногвардейцы настороже, и бой ожидается не легкий. Возчики телег и несколько коноводов остаются на месте и начинают разбирать железнодорожное полотно. Остальные партизаны, развернувшись в цепи, переходят в наступление. Метрах в трехстах от окраинных домов нас замечают, и начинают обстреливать из орудий. Это ожидаемо, но тут происходит то, чего предугадать никак нельзя. Во-первых, вражеские артиллеристы стреляют на удивление точно и с третьего снаряда накрывают наше единственное орудие. Во-вторых, позади нас вспыхивает перестрелка и как раз там, где остались наши лошади и телеги. Что делать, вернуться назад или продолжать атаку? Чернецов приказал не останавливаться и, обойдя заградительный огонь двух вражеских пулеметов, бьющих из крайних домов, уже в ночной темноте, пройдя перепаханное поле и перескочив наспех вырытые вдоль околицы пустые окопы, мы вступили в жестокую рукопашную схватку за первую улицу.