Митя живо представил, как сейчас вернется психованный следователь Чашечкин, увидит лист со свастикой, впадет в бешенство, начнет звонить своему страшному майору, а дальше задержание, тюрьма… Он в ужасе скомкал лист и сунул в карман, наткнувшись там на флакон от мыльных пузырей. Ну конечно! Конечно же обыщут перед тем, как проводить в камеру, найдут пуговицы, и тогда всё, конец… Митя почувствовал, что стало нечем дышать, а в глазах начало темнеть. Он в панике развинтил флакон, нашарил оставшуюся половинку пуговицы и быстро закинул ее в рот.
Сразу появился воздух и мир вокруг опять стал солнечным. «А что я так паникую, собственно? Что они бы мне сделали? — запоздало подумал Митя. — Даже если найдут пуговицы. Даже если волшебные. Я-то у посла Швеции никаких машин не крал. Подумаешь, в лотерею выиграл и контракт выгодный оформил. Все законно».
Он едва успел спрятать флакон в карман, как дверь кабинета распахнулась и на пороге появился человечек в штатском — маленький, толстый и совершенно лысый.
— Отставить херню! — рявкнул он с порога неожиданно низким и густым голосом. — Ты что делаешь в моем кабинете?!
— Меня пригласил для беседы следователь Чашечкин, — ответил Митя.
— Ча-а-ашечкин… — произнес человечек тоном, не предвещающим ничего хорошего. — И где же этот наш Чашечкин?
— Ушел менять сгоревшую лампочку.
— Ла-а-ампочку… Зачем?
— Чтобы светить мне в лицо, как в старых фильмах про следователей.
Человечек издал невнятный рык, подошел к столу и вдруг заметил открытый ящик.
— Ты открыл мой стол?! — заорал он.
— Нет, что вы! Чашечкин искал там лист бумаги, чтобы я написал признание.
Человечек побагровел.
— Не волнуйтесь, — на всякий случай добавил Митя, — он взял только один лист.
— И по какому делу он тебя сюда притащил? — прищурился толстяк.
Но Митя ответить не успел: взгляд толстяка упал на папку и он побагровел еще больше.
— Опять эта херня с Дольским?!
Он смачно выругался, а затем резко схватил папку, прижал к груди, лицо его исказилось, и он вдруг одним движением разорвал ее пополам, а каждую половинку еще пополам. Силища у толстяка была невероятная.
— Где этот гондон? — спросил он, вращая глазами. — Давно он ушел?
Как раз в этот момент в кабинет шагнул следователь Чашечкин. Он победно нес в руке новую лампочку — словно свечку. Но увидев толстяка, будто налетел на невидимую преграду: лампочка выпала из руки и разбилась вдребезги.
Воцарилась тишина, и на стене снова щелкнули часы.
— Что происходит в моем кабинете, Чашечкин? — заорал толстяк.
— Виноват, Сергей Павлович! — забормотал Чашечкин, вытянувшись по стойке смирно. — Я думал, вы в командировке… А другие кабинеты заняты… А мне надо было допросить…