– Боишься своего прошлого? Боишься опять попасть на зону? – уловил этот страх Никита, вновь провоцируя неприятеля и игнорируя вопли менеджера.
– Я же сказал тебе заткнуться, – Саша на глазах превращался в дикого зверя. Это было заметно по его глазам, голосу и даже по мимике.
– Ты боишься, что она узнает, – верно истолковал его поведение Кларский. Март недаром учил его понимать психологию поведения людей.
– Что я узнаю? – дрожащим голосом спросила Ника. Вместе с ней дрожала и ее личная фарфоровая куколка, готовая рассыпаться на тысячу осколков. – Саша, Сашенька, отпусти пистолет… Пожалуйста. Я прошу тебя.
– Молодые люди, давайте, вы решите свои проблемы не у нас в кафе, – запричитала около них менеджер, которая, как и остальные посетители, так и не замечала маленького пистолета в руках у Саши.
– А что, пусть теперь знает, – хрипло рассмеялся Александр не своим смехом. – Слышишь, маленькая моя, я сидел.
Во взгляде парня на несколько мгновений появилось то самое чувство, которое бывает у тех, кто много лет сожалеет об одной и той же ошибке.
– Я знаю, – сглотнула Ника. – Саша… убери пистолет.
– Что? Что ты сказала? – хрипло спросил тот. Для него это было открытием.
– Я знаю. Давно знаю. Что ты сидел, потому что ранил человека, а не уезжал в город к другой девушке, – тихонько отозвалась Ника. – Саш, успокойся, хорошо?
– Ты знала и все равно со мной общалась? – спросил Дионов с недоумением, словно забыв про Никиту.
– А что? Не должна была?
– И согласилась после этого выйти за меня? – продолжал свои странные расспросы Александр. Она приняла его, зная, что он – отброс? Что он сделал что-то с живым человеком? Она не испугалась?
– Согласилась.
– Кто сказал? – хотя в данной ситуации это было не важно, Александр напрягся, вспомнив почему-то двоих человек: собственного отца и Марту, которой сдуру все рассказал. Кто-то из них двоих растрепал это все Нике?
– Сама узнала. С твоим другом Женей пообщалась случайно, он и рассказал, – призналась Карлова, держась из последних сил. – Убери пистолет. Хватит играть в бандитов. Прошу. Я, правда, люблю его, несколько лет, – руки ее дрожали, и к горлу подкатывал ком, но Ника старалась выглядеть сильной. И говорила правду, понимая, что правда – самое сильное оружие. – Я пыталась забыть – не смогла. Встретила тебя и подумала, что ты сможешь помочь его забыть. Но… – Она лишь покачала головой, мученически улыбнувшись. – Я хочу уехать с ним. Я никогда не попадусь тебе на глаза, Саша, обещаю. Отпусти нас.
У Александра дернулся кадык, а на скулах заходили желваки. Она все время звала его по имени, почти нежно, как близкого человека: «Саша-Саша-Саша», и от этого хотелось кричать: «Заткнись!» и бить кулаком о стену.