— Лей, — хозяин переключил внимание на меня, — почему ты это сделала? Почему ты сбежала, почему не сказала мне о беременности? Или ребёнок не мой? Ты… Он ведь твой любовник?
Я не стала отпираться. Зачем — и так всё ясно. Тьёрн согласился бы помогать мне только по одной причине. Да и любой врач, даже не маг, подтвердит, что у меня был другой мужчина.
— Дрянь! — норн в гневе сплюнул на землю. — Ты всё время бегала к нему?! Как давно? Что, что ты в нём нашла, чего тебе не хватало?
— Свободы, мой норн, — пренебрегая правилами, я не назвала его «хозяином». — Но ребёнок ваш.
— Значит так, да? Сколько ты с ним спишь?
Я промолчала.
— Сколько?! — голос его гремел. — А я всё это время, как последний дурак…
Норн склонил голову набок и обернулся к Тьёрну:
— Её я не трону, но тебя, ублюдок, прикончу. Так и умрёшь со своей самодовольной улыбкой на лице. Ты, кажется, хотел драться? Так иди сюда. Или трусишь без своих магических штучек? Снэрра Джованна, проследите, чтобы он не воспользовался ничем из своего арсенала. Заметите — смело убивайте.
Шпага свистнула, описав дугу в воздухе.
Хозяин был собран и напряжён, будто зверь перед прыжком. В глазах — ненависть, на этот раз холодная и более опасная.
Снэрра кивнула и передала Рагнара одному из солдат.
Нужно что-то делать, как-то спасти Тьёрна, вернуть сына.
Дёрнувшись, вытащила из волос заколку-стилет и приставила к животу:
— Вам дорог этот ребёнок, мой норн? Тогда отпустите снэрра и верните Рагнара.
Вопреки опасениям, голос не дрожал, звучал громко и чётко.
Я действительно это сделаю, если нельзя иначе, сделаю. Лучше так, чем предстоящая незавидная участь.
Хозяин мгновенно обернулся. Увидел, что в руках у меня маленький, но нож, и опустил шпагу. Гнев сменил страх.
— Иалей, не надо! Убери его, ты поранишься… Обещаю, я ничего тебе не сделаю.
Но я не собиралась отступать и занесла руку, как для удара. Нет, разумеется, в живот не всажу, но если кто-то попытается выбить стилет, за себя не ручаюсь.
А норн лжёт. Он за ребёнка переживает, может, сейчас и не накажет, но вернёт долг с процентами сразу после его рождения.
— Лей, брось нож. Брось!
Хозяин убрал оружие в ножны и шагнул ко мне.
Я покачала головой и с вызовом заявила:
— Лучше смерть. Не желаю больше быть ничьей игрушкой. Может, вам этого и не понять, мой норн, но даже глоток свободы стоит жизни. Мои требования вы слышали, если они вас не устраивают, я от своего решения не отступлю. Прости мне, Шоан, все злые дела и помыслы, прими под свою опеку отмучавшуюся душу.
— Нет! — в паническом ужасе крикнул норн, когда я замахнулась для настоящего удара, и отчаянно выбросил руку в удерживающем жесте. — Я согласен.