— Зеленоглазка? Лей? — при звуке его голоса я разрыдалась ещё больше.
Что ему нужно от меня, зачем он меня мучает? Неужели в Арарге так мало женщин, что требуется похищать их в других странах, надевать на них ошейники, унижать, принуждать быть ласковыми? Почему они не делают это с араргками? Есть же, в конце концов, женщины, которые сделают за деньги всё, что хочет мужчина.
— Что случилось?
Я вздрогнула, когда хозяин поднял меня на ноги. Потянулась за мешком с грязным бельём, чтобы откланяться и уйти, сбежать в прачечную, но норн буквально выволок меня из ванной и усадил на кровать.
Нет, я не желаю, чтобы он успокаивал меня подобным образом!
Но хозяин просто протянул мне стакан воды:
— Выпей и успокойся. Что там у тебя произошло?
Вроде бы норн не сердится, вроде бы беспокоится. Но не обо мне — о своей игрушке, на меня ему наплевать.
— Ничего, хозяин, простите. Я сейчас быстро закончу уборку. Если угодно, я могу прийти позже, — сделав несколько глотков, я встала, прошла в ванную и тщательно вымыла стакан.
— Мне угодно знать, почему ты плакала. Кто-то тебя обидел?
Я отрицательно покачала головой.
Возможно, стоит спросить его о празднике? У него хорошее настроение…
— Хозяин, а можно мне… Наверное, мне отныне запрещено покидать стены замка? — упавшим голосом вымолвила я, заранее приготовившись к положительному ответу.
— Так вот в чем дело! — рассмеялся норн и привлёк к себе. — Хочешь вместе со всеми на праздник начала сбора урожая? Это очень хорошо, что ты понимаешь, что не достойна пойти туда и должна быть наказана.
Я кивнула, безропотно позволяя ослабить шнуровку платья. Ну да, столько дней воздержания… И ему плевать на мои желания, на то, что у меня болит живот и что я только что постелила новые простыни. Надеюсь, ему хоть противно станет.
Но хозяин ограничился моей грудью и, запустив пальцы под бюстье, неожиданно произнёс то, чего я не ожидала услышать:
— Я ведь могу и отпустить тебя. А, Зеленоглазка, ты очень хочешь на праздник? Попроси!
Норн отпустил меня и, отойдя, сел в кресло.
Поправив сползшее белье и заново зашнуровать платье (теперь я знала, почему для него выбрали такой фасон: всё для удобства и услаждения хозяина), я подошла к норну, опустилась перед ним на колени и прикоснулась губами к руке:
— Хозяин, смиренно прошу вас отпустить меня. Обещаю не делать ничего, что могло бы опорочить ваше имя.
Теплая ладонь легла мне на макушку:
— Я отпускаю тебя, Лей.
Не веря своему счастью, я подняла на него глаза: нет, не шутит.
— А из-за чего же ты все же плакала? — он усадил меня к себе на колени. — Из-за праздника?